Хельмар Крупп

Чего люди сегодня ожидают от техники?

Кем является или чего желает человек,— субъект, о котором идет речь в заголовке?

Поиски ответа восходят к началу философии, и нам вспоминаются такие определения, как zoon logon echon (разумное существо наделенное речью), zoon politicon (живое существо, занимающееся общественной деятельностью) homo faber или ludens — человек — изобретатель или человек играющий или, в недавнее время — homo economicus, homo sociologicus, то же, что и у Гелена, деятельное существо ¹.

Подобные попытки дать определение являются либо слишком общими, либо охватывают лишь частные аспекты, которые не могут быть достаточными, не дают нам возможности положительно определить, что есть человек и, следовательно, к созданию какой техники он стремится.

Но если мы на этом пути не продвигаемся к позитивному определению созданной человеком техники, то мы можем исследовать, как критикуют технику, чтобы ex negativo (от противного) прийти к желаемой технике. В общем и целом критики техники ² утверждают, что техника:

• означает неповиновение богоугодному порядку;
• совершает насилие над природой;
• отчуждает человека от его труда и от него самого;
• ведет к бездушной рациональности;
• отрывает людей от их корней и превращает их в безликую массу.

Критики техники указывают также на специфические черты ее продуктов:

• ограниченную надежность и недолговечность (отходы как типичный случай);
• избыточность;
• расточительство в расходе энергии и ущерб окружающей среде;
• угроза здоровью вплоть до угрозы существованию;
• ограничение автономии человека (например при работе на конвейере);
• экспертократия (например, в случаях с экспертными системами).

Крупп Хельмар (р. 1924) — доктор технических наук, профессор Карлсруэского университета, директор Института системотехники и инновационных исследований. Труды по философии техники, технической политики.

Детальная дискуссия показала бы, что продукты техники непрерывно изменяются и что спектр оценок этих изменений покрывает широкую шкалу от квалификации их как чего-то, что стоит приобрести или полезного до признания их избыточными или вредными; высказываемые оценки или в высшей степени специфичны для субъекта, или варьируются в зависимости от времени и специфики группы, так что при оценке техники до сих пор не могли быть точно указаны хотя бы интерсубъективно обязательные нормы оценки и ранговые последовательности ³.

Если мы задумаемся о том, что люди живя в столь различающихся цивилизациях, как туземцы в бассейне Амазонки или в Папуа-Новой Гвинее, в деревушке Шварцвальда или в Гонконге размножаются, а следовательно "счастливы”, и если мы, например, вспомним о непостижимых заблуждениях и путанице недавней нашей немецкой истории, из которой, по-видимому, опять-таки было извлечено мало уроков, то создается впечатление: нет какой-то стабильной природы человека, но человек является в высшей степени гибким живым существом, многочисленные способности которого, видимо, сформировались как раз ради этой гибкости.

Изменчивым до парадоксальности является и индивидуальное человеческое поведение связанное с техникой. Образцом такого поведения может служить использование автомобиля: автомобиль отнюдь не является лишь средством передвижения, удлинением человеческих органов или “продолжением” человека, но служит престижным потребностям и может стать предметом иррациональных страстей. При этом в общественном плане большое значение имеют, прежде всего, высокие внешние затраты, связанные с автомобилем, если выражаться бесстрастным языком экономической науки; затраты, которые появляются вне сферы влияния индивидуального пользователя. Имеются ввиду как денежные народнохозяйственные затраты в связи с бесчисленным количеством убитых и раненых в автокатастрофах и в связи с ущербом окружающей среде — ведь автомобильное движение, наряду с электростанциями и химической промышленностью, относится к основным источникам загрязнения воздуха — так и неподдающиеся количественному измерению социальные затраты, такие как, в частности, страдания, испытываемые самими пострадавшими, а также их родными и друзьями, будь то по своей или по чужой вине, из-за аварий и ущерба окружающей среде. Автомобиль, поэтому, в разнообразии форм своего применения — от источника рабочих мест и полезного предмета широкого потребления до иррационального предмета роскоши и орудия массовых убийств — является феноменом, относящимся ко всему обществу. Возможно, будущие исследователи-историки в связи с этим этапом бездумного использования автомобиля будут говорить об общественном неврозе. К той же категории относится и массовое телевидение, поскольку оно, по крайней мере у детей и подростков вызывает серьезные нарушения (утрату способности сосредоточиваться, неустойчивость, неграмотность и т.д.). Массовое телевидение — это нечто большее, чем товар индивидуального потребления. Оно в значительной мере базируется на прежних достижениях государства, осуществляется в рамках государственного регулирования и даже используется государством для направленного распространения мнений. Телевидение, как и автомобиль является характерным конституирующим элементом нашего общества.

С помощью этих примеров мы вышли на такую плоскость познания, которая позволит нам двигаться дальше: человек и техника в высшей степени являются результатом их тесной взаимосвязи в экономике и государстве, где все действующие лица в их взаимовлиянии отстаивают свои интересы. Как уже говорилось, хотя индивид и не располагает в отличие от вещей никакими конституирующими антропологическими константами и свойствами, однако в его индивидуальном поведении проявляются — какими бы противоречивыми они ни были — интересы, (удобство, престиж, безопасность, эгоизм и т. п.) которые он будет отстаивать в столкновениях с другими людьми и учреждениями.

В это сложное переплетение интересов столь различных людей включена также и техника; более того, она служит инструментом в борьбе интересов. Техника служит человеку для самоопределения, каким бы туманным и многозначным ни был этот термин; экономике она служит для обеспечения доходов с капитала в борьбе с конкурентами; государству она служит для обеспечения его стабильности (организация и поддержание инфраструктуры: например, путей сообщения и транспортного оборудования учреждений связи, медицинского обслуживания и т. п.).

Только когда мы подвергнем дальнейшему анализу эту тесную вплетенность техники в спор между различными интересами внутри нашего общества, мы получим представление об условиях ее возникновения и можем в таком случае попытаться подойти к ней с меркой таких идеалов, как “техника, отвечающая человеческим требованиям” или “социально приемлемая техника”.

Картина техники, которая стоит перед глазами большинства ее критиков,— примеров этому предостаточно — характеризуется следующими тенденциями ⁴.

• Число рекордов, устанавливаемых с помощью механизмов чрезвычайно резко увиличивается; от силы тяги человеческих рук к ракетному и реактивному двигателю; от преобразования энергии в паровой машине к генераторам большой мощности или гигаваттным атомным электростанциям, от механического арифмометра к грядущим вычислительным машинам “пятого поколения”.
• Объем механизмов постоянно увеличивается:

а) ковша экскаватора, который в 1924 году при длине стрелы в 30 метров имел объем где-то 4 м³, сейчас вмещает 170 м³ со стрелой почти 100-метровой длины. Соответственно, увеличился и объем земляных работ, выполняемых за час работы экскаватора.

б) Производство основных материалов и производительность предприятий большой химии выросли до многих тысяч тонн в день. Соответственно увеличились и выбросы вредных веществ.

в) Транспортные самолеты поднимают уже 500 и более пассажиров. Тем самым повышается вероятность крупных катастроф.

г) Крупные танкеры имеют водоизмещение до 500 000 тонн.

• Повсюду происходит сращивание больших систем: в производстве, в конторском деле и между этими сферами: в промышленности, где продукция, прежде всего химическая, основывается на соединении огромных масс, сырье, первичные продукты, промежуточные продукты и конечная продукция соединены друг с другом в гигантскую сеть предприятий. А сеть энергоснабжения простирается на многие тысячи километров (например, сибирский газопровод). Соответственно, и загрязнение окружающей среды уже более не остается в региональных границах, а охватывает весь земной шар, как это стало ясно в результате катастрофы в Чернобыле и с увеличением содержания СО₂ в атмосфере. Пугает накопление данных в запоминающих устройствах, что может привести к материализации оруэлловского призрака прозрачного человека.
• Нас должны беспокоить возможности генной технологии, которую с помощью многочисленных “белых книг”, компетентных комиссий ограничительных законоположений невозможно удержать в границах ее полезного применения. Проценты, которые можно получить, столь высоки, что из-за ограниченных возможностей проверки вскоре будет возникать огромный инновационный напор, перед которым вряд ли смогут устоять наши правительства.

Однако существует и совершенно противоположные тенденции:

• Уже не везде оправдывается экономика крупных предприятий ввиду возрастающего риска: риск, связанный с рыночной конъюнктурой, риск возможных забастовок, риск из-за трудностей управления системой ввиду ее сложности, и риск, связанный с сохранностью вложенного капитала, требуют более мелких и более гибких единиц. Биологическая эволюция также в свое время отказалась от ветви динозавров и предпочла более мелкие, более устойчивые размеры.
• В дополнение к массовой продукции продолжают существовать ремесло, в том числе и художественное, с их различными формами производства и сбыта.
• В таких отраслях как транспорт, выработка энергии, сельское хозяйство, медицинское обслуживание и т. д. примеры которых мы здесь также рассматриваем, повсюду сохранились или же возникли заново альтернативные формы. В области транспорта велосипед опять переживает свой (правда небольшой) ренессанс; водяные мельницы, небольшие гидроэлектростанции, ветряки, солнечные коллекторы, биогенераторы и многое другое служат альтернативными источниками энергии; наряду с крупными и интенсивными хозяйствами, ориентированными на сельскохозяйственную химию, имеются уже факты защиты растений, а также биологически чистые и экологические хозяйства. Лекарственные растения и гомеопатия, лечение биополем и экзорцисты обогащают предложения медицины.

В споре вокруг техники едва ли может идти речь о том, чтобы повернуть назад развитие или же остановиться только на одной или другой крайности: малая техника против большой техники, ремесло против промышленности, биологически чистое хозяйство против сельскохозяйственной химии.

Целью, скорее, должно быть многообразие настоящего и его увеличение в будущем, в силу заложенных в нем возможностей, исследование намечающихся направлений развития, что позволит нам сформулировать нормы будущих действий. Вместо того, чтобы безвольно отдаваться во власть рынкам и управляющим им частным интересам, мы должны задаться вопросом, где лежат наши интересы и как мы можем их осуществить в противоположность другим сочетаниям интересов.

Однако здесь опять возникает вопрос: Кто мы такие? Мы ведь не только озабоченные и чем-то задетые граждане, но также все являемся в чем-то или каким-то образом сообща действующими лицами в нашей профессиональной деятельности, в качестве членов коллективов, в функционировании экономики или в управлении, даже в качестве искушаемых потребителей и тех, кто способствует ухудшению состояния окружающей среды.

Наконец, еще одно весьма принципиальное промежуточное замечание: поскольку мы задаем вопрос о нормах поведения, постольку мы находимся в области этики, правила которой, в особенности, философия и теология требуют соблюдать. Поскольку этика желает остаться прагматической, то ее затруднения состоят в том, что нормы поведения, если они существуют, в конечном счете, должны применяться в высшей степени конкретно и содержат трудную проблему прогнозирования: в конце концов, возможные альтернативы действия я могу оценивать только в свете будущих последствий, которые часто чрезвычайно разнообразны и трудно предсказуемы, так что взвешивание альтернативных “за” и “против” само дается с трудом при свободном выборе. Эта дилемма научно разрабатывается в связи с идущей теперь в ФРГ дискуссией о том, следует ли организовать в бундестаге научную оценку и расчет последствий применения техники . На примере вновь развернувшейся сегодня дискуссии об атомной энергетике мы можем дать наглядное пояснение этой дилеммы: защитники имеют большой список положительных аргументов — от гарантированных рабочих мест до возможности предотвращения парникового эффекта; занимающие отрицательную позицию указывают на опасности для нынешнего и будущих поколений и на альтернативы, которые оправдывают расходы в отдаленной перспективе. При более дифференцированном обсуждении выясняется, что некоторые аргументы являются сомнительными и что нет и не может быть никакого объективного научного решения в рамках подобного рода дилемм, так что мы в значительной мере, как и во всякой науке, пользуемся гипотезами. Это, опять же, не означает, что принципиально не может быть дано никакого рационально ориентированного решения. Скорее выясняется, что всякое применительно к случаю вычисленное решение является чрезвычайно многогранным и, в конечном счете, требует некоторого прагматического компромисса — ибо в нашем предрасположенном к конфликтам многообразии интересов вряд ли можно достигнуть полного согласия — т. е. определенной политики. В случае с атомной энергетикой (как с расщеплением ядра атома, так и с осуществляемой заинтересованными лицами реализацией использования термоядерной энергии) компромисс, по всей вероятности, будет состоять в том, чтобы допустить ее в качестве эпизода нашей истории техники, который мы оставили позади себя несколько десятилетий тому назад.

Вернемся теперь к вопросу, который является решающим для хода наших рассуждений: существуют ли нормы поведения, на которые мы можем ориентировать дальнейшее техническое развитие? Если да, то мы должны суметь их обосновать, исходя из настоящего. Утверждая что они существуют, я останавливаюсь на двух областях, которые, как я полагаю, имеют первостепенное значение для будущего.

Во-первых. Обусловленное экономическим принципом и процентом с капитала технико-индустриальное развитие проистекало из требования по возможности рационально обращаться с важнейшими факторами производства — трудом и капиталом, т. е. добиваться максимальной производительности труда и капитала в соответствии с данным состоянием техники. Отсюда тенденция к увеличению механизмов, к более высокой сквозной и оборотной интенсивности, объединение в растущие системы и т. д. Сознание ограниченности наших природных ресурсов, особенно запасов ископаемых источников энергии и способности окружающей нас природной среды выдерживать нагрузку, вынуждает нас уделять все больше внимания третьему фактору производства — природным ресурсам и также включать его в наши экономические расчеты. Это происходило слишком редко, прежде всего, по двум причинам.

а) Стоимость энергии, исключая немногие особенно энергоемкие отрасли промышленности (например, производство стали, алюминия, керамики), составляет небольшой процент стоимости продукции в целом.

б) За “внешний” ущерб окружающей среде виновники, как правило, не несут ответственности: кажется, что земля, вода, воздух неисчерпаемы и являются общим достоянием. Между тем как стоимость энергии всегда может быть указана и просчитана, стоимость окружающей среды должна еще только образовываться, прежде всего, посредством государственного регулирования в связи с предписаниями по поводу выхлопных газов, по сбросу сточных вод, налогом на удобрения и т. п.

Во-вторых. Происходившая на протяжении ста лет борьба рабочих партий и, наконец, папская энциклика Laborem exercens от 1981 года, а также бесчисленные исследования в областях производственной медицины, психологии и социологии труда указывают на антропологическое значение труда, которое выходит далеко за пределы естественного обмена рабочей силы на средство ее содержания. Даже при том, что с уравновешиванием предложения труда и спроса на него рабочее время и далее должно уменьшаться, даже при том, что рабочее время и внутрисемейное распределение ролей принимают совершенно новые формы и происходят другие общественные изменения (этический плюрализм), труд, как и прежде, представляет собой решающее измерение профильного образования и профильного формирования. Ввиду возросшего благосостояния, а также улучшенного и расширившегося образования, с одной стороны, и возможностей новых видов труда в связи с автоматизацией труда, с другой, так называемая гуманизация труда будет и должна оставаться важнейшим измерением политической деятельности.

Несмотря на методические затруднения исследований в науке о труде, видимо, выясняется, что “гуманные” рабочие места на большом промежутке времени способствуют также и росту производительности труда. На этом примере можно показать антропологическую узость экономических расчетов: в высшей степени экономично, но, наверное, антропологически нерационально после более короткого рабочего времени за счет наивысшей интенсивности труда выжатому рабочему предоставлять длительное свободное время. “Антропологический” расчет мог бы говорить в пользу немаксимизируемой сознательно производительности труда при более длительном рабочем времени. Возможно, если после 2000 года уменьшится безработица, такие уравновешивающие механизмы, как представительство наемного труда и участие рабочих в управлении предприятием, демотивация и время простоя, перевод на другую работу и т. п., позволяет дополнить расчет экономичности антропологическим подходом.

Таким образом, физические исследования труда вынуждают нас и одновременно рекомендуют нам такие направления развития техники, которые мы с учетом предполагаемой высокой изменчивости технического потенциала разберем более подробно. Исходя из этого, мы попытаемся сделать выводы, касающиеся конкретных действий для граждан, а также деятелей в области экономики и политики.

Четыре важнейших области, в которых энергоотдача ресурсов играет особую роль, это — энергоснабжение, защита окружающей среды, транспорт, развитие городов, а также региональное развитие.

Чтобы повысить энергоотдачу, т. е. чтобы уменьшить количество энергии, которое необходимо для производства единицы товара, энергия должна экономиться. Эта экономия осуществляется посредством предотвращения тепловых потерь, посредством более выгодного процесса преобразования энергии или производственного процесса, за счет использования отработанного тепла в энергетических циклах и т. п. Для этого существует множество технических возможностей. В многочисленных исследованиях было показано, что в промышленности, на транспорте, в личном домашнем хозяйстве и при так называемом мелком потреблении еще существуют важные резервы экономии. Степень использования этих резервов зависит прежде всего от стоимости энергии, но также и от недостатка знания и от неблагоприятных общеэкономических условий. Ибо наш энергетический рынок не функционирует едино, но им односторонне владеют крупные, монопольно господствующие в этой сфере предприятия электроснабжения. Они повинны в двух грехах: 1) они поощряют крупных потребителей снижением тарифов на электроэнергию, в то время как ради защиты окружающей среды следовало бы ввести прогрессивные тарифы на электроэнергию — последствий для народного хозяйства, я, к сожалению, не смогу здесь коснуться. 2) Самостоятельное обеспечение себя электроэнергией, благодаря собственному ее производству (например, ветрянные или солнечные энергетические установки), показывает, что суточный и сезонный баланс наиболее благоприятным образом может быть обеспечен подключением к общей электросети. Цены на электроэнергию, предлагаемые предприятиями электроснабжения, являются слишком низкими.

Государство должно было бы посредством общего регулирования устранить эти препятствия для экономии.

Главными виновниками ухудшения состояния воздуха являются — по порядку — элеектростанции теплоэлектроцентрали, промышленность, домашнее хозяйство, мелкие пользователи и транспорт. Множество технических возможностей было предложено и можно их запроектировать, чтобы способствовать выходу из этого положения. В принципе можно либо взяться за то, чтобы с помощью современных методов уменьшить выбросы при преобразовании энергии, либо устанавливать дополнительные фильтры для отработанных газов и пыли. Гипс, возникающий в результате очищения газа от серы, в дальнейшем может использоваться в качестве строительного материала. Стоимость “очищенных” электростанций только примерно на 30% выше, чем обычных установок, и следовательно, ввиду небольшой доли стоимости энергии в крупном бюджете, едва ли имеет большое значение. Другим весьма существенным источником ухудшения состояния окружающей среды, в частности, оказывающим негативное воздействие на нашу питьевую воду, является сельское хозяйство.

Не существует никаких достаточно убедительных причин того, что общее законодательство относительно защиты окружающей среды не продвигается вперед быстрее и не охватывает более широкие области. Имеющиеся регламентации оставляют слишком много лазеек (например, люфты в тарифной службе), оказываются недостаточно широкими (например, необходима не только очистка отработанных газов электростанций от серы, но и от азотных примесей), а к таким сферам, как, например, сельское хозяйство, политики не рискуют подступиться (хотя возможный круг избирателей охватывает менее I миллиона человек — небольшое число, в сравнении с теми, кто потенциально может пострадать из-за отравления питьевой воды). Иррациональность всего того, что связано с автомобилями, обнаруживается в отсутствии ограничения скорости, которое, как считают, должно способствовать защите окружающей среды — отсутствие такого ограничения в ФРГ делает нашу ситуацию, поистине, уникальным явлением в индустриальном мире. Только после того, как в рамках общего государственного законодательства будут установлены, нормы в отношении окружающей среды, можно прибегнуть к возможным инструментам выравнивания, определяемым рыночной экономикой.

Неутешительная политика в области транспорта, которая в отношении перевозки трудящихся к месту работы — как и прежде игнорирующая бесчисленные человеческие жертвы и ухудшение состояния окружающей среды — покровительствует автомобилю в противовес общественному транспорту. Не вредящие окружающей среде федеральные железные дороги используются недостаточно по сравнению с грузовыми автомобилями. Причиной является тот факт, что расходы, связанные с загрязнением воздуха, не ставятся в вину виновникам. Соответственно, все расчеты, связанные с федеральными железными дорогами, указывают на их ложную убыточность, тогда как все расчеты затрат, связанных с дальними перевозками на грузовых автомобилях, напротив, не создают впечатления такого ущерба.

Проблема доставки трудящихся к месту работы является системной проблемой, которая может быть решена только с помощью целостного подхода: отдельный автомобилист с помощью налогов должен привлекаться к компенсации за причиненный окружающей среде ущерб, и благодаря перечисляемым платежам можно улучшить предложение общественного местного пассажирского транспорта, так что, по меньшей мере, в местах скопления людей автомобиль вытеснялся бы в качестве средства передвижения трудящихся, регулярно пользующихся транспортом для поездки на работу. Пусть существует надежда на создание вновь более уютных городов, в которых бы не страдала гибкость в выборе средств передвижения людей.

Как правило, капиталовложения в строительство домов и городов из-за скудости средств производятся со слишком недалекой временной перспективой. Следствием является расчет, который минимизирует первоначальные капиталовложения и не уделяет внимания последующим расходам, по поддержанию, восстановлению или эксплуатационным расходам. Более высокие первоначальные капитальные вложения в теплоизоляцию, высокоэффективные системы отопления и вентиляции, крупные котельные и т. д., и введение квалифицированного технического регулирования тепла в больших зданиях, благодаря сокращению расходов на отопление, окупается в течение не более десяти лет и способствует улучшению состояния окружающей среды.

И в отношении энергии и окружающей среды мы живем в значительной мере в бездумно расточительном обществе, как будто их запасы и возможности неисчерпаемы. Постоянный недостаток здесь я вижу в недостаточной или слишком слабой обратной связи между виновником и причиняемым им вредом.

Во многих случаях отдельное действующее лицо не может ничего изменить в этой ситуации. Например, многих предпринимателей лишь наказания вынудили к повышенной защите окружающей среды и к более высоким капиталовложениям. Поэтому от государства требовалось сформулировать общие условия так, чтобы: а) признавалась нехватка ресурсов энергии и окружающей среды и эта нехватка принималась во внимание; б) внешние затраты взимались с виновников.

Однако во многих случаях зрелые граждане могли бы действовать совершенно сознательно по отношению к ресурсам, не неся при этом заметного ущерба: это может относиться к отоплению и вентиляции, правильному выбору средств передвижения; привычкам, покупкам (упаковка), размещению отходов (“зеленая бочка”) и многому другому ежедневно предоставляющему возможности опережать вялое общественное формирование среды в общих, а тем самым, и в собственных интересах.

Новая техника переработки информации и трансляции, а также автоматизация в конторах и в производстве делает возможными новые гибкие формы организации. Выражаясь более точно, застывшие иерархические организации могут в значительной степени распадаться на относительно независимые подсистемы, не испытывая недостатка в необходимой координации системы в целом, при этом, однако, достигается большая стабильность системы. Вполне возможно создание совершенно различных, новых организационных форм работы, автоматических поточных линий или конторской работы. Можно, например, ввести буферное устройство, количественный делитель, блок-схемы, принцип притоков и циркуляции, скользящую смену ритма или переводы на другую работу, чтобы ослабить жесткость системы. Грубо говоря, речь идет о возможностях выбора между двумя полюсами: между рабочим местом тэйлоровского типа, разделенным на части и жестко ритмизированным, и с более целостным содержанием, саморитмизирующимся рабочим местом.

Сходным образом можно также и многочисленные работы в конторах расчленить тэйлоровским способом так, чтобы, например, машинистка или наборщица должны были ежедневно проводить по восемь часов перед устройством ввода данных или же эти работы могут объединяться в содержательно насыщенные рабочие места, на которых возникает большее разнообразие, целостность, обзор и за счет этого, в конечном итоге, большая ответственность и мотивация. Для банков, например, это означает объединение ввода данных и консультации клиентов, как это практикуется уже повсюду.

И хотя только небольшая часть занятых в промышленности выполняют пресловутую работу на конвейере, роботы все больше берут на себя опасную работу или работу, которая опасна из-за внешних неудобств (температура, запах, шум и т. д.); и несмотря на то, что орудия труда и окружающее работника пространство имеют тенденцию становиться более отвечающими человеческому достоинству, необходима все же политика, сознательно направленная на гуманизацию трудовой жизни, чтобы элиминировать негативную нагрузку на рабочих местах.

В области потребительских товаров мы можем только надеяться, что культурное наследие, ремесло, ориентированное на потребительскую ценность и на дизайн, благосостояние масс и недостаточно глубокое проникновение массового телевидения защитят нас от слишком быстрой американизации (обеднение многообразия, ухудшение вкуса, недостаточно высокое качество при сопоставлении с ценой, престижные товары, короткие циклы моды и т.д.). Общественное и частное просвещение потребителей следовало бы всесторонне поддерживать, каким бы незначительным ни был их вес. В этом плане, равным образом, играют определенную роль образование и повышение квалификации.

Наконец, речь идет об исторических социально-когнитивных процессах о всеобщем обучении, исход которого и рамки влияния трудно поддаются прогнозированию. Хотя рынки средств производства первоначально подчинялись рациональности затрат, их продукция и связываемое с ними качество рабочих мест и организации труда решающим образом сказываются на профессиональном поведении многих миллионов трудящихся. Наконец, политический спор между партнерами по коллективному договору будет решать,— а сознающее себя ответственным государство может тому авторитетно содействовать — в какой мере будет использоваться многообразие возможностей для гуманизации труда.

Важнейшая и широчайшая сфера, в которой происходит установление стрелок на рельсах нашего технического развития, является “третий рынок”, на котором торгуют инфраструктурой и престижными товарами. Это — та сфера, в которой, вопреки давлению всяких частных интересов, требуется государство в качестве посредника между предложением и соответственно организованным и дифференцированным спросом. Здесь выносятся на рынок системные достижения, которые только с помощью установленных государством рамок могут осуществляться, либо приобретать свои ясные контуры. Нормы, которые направлены на повышение энергоотдачи ресурсов и гуманизацию труда, а также и на защиту данных, генетической основы, даже защиту культурного наследия, требуют выработки формулировки и представительства интересов в противовес другим нормам нашего общества, которые проистекают только из экономических интересов и их политического восприятия отдельными группами людей, связанных едиными интересами. Такие новые нормы требуют, ввиду многоголосия нашего мира, организованной дифференциации и реализации, что может быть осуществлено только посредством политики. От распределения голосов избирателей до протеста простирается шкала средств, на которые дает нам право конституция. Если мы не востребуем наши права, тогда мы являемся не субъектом нашей техники, а ее объектом, и она становится нашей неизбежной судьбой.