КОГНИТИВИСТСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Когнитивистская ориентация в социальной психологии ведет свое начало от идей классической гештальтпсихологии, а также теории поля. К. Левина. Сущность когнитивистского подхода может быть охарактеризована как стремление объяснить социальное поведение за счет описания преимущественно познавательных процессов, характерных для человека. В прямую противоположность бихевиоризму когнитивисты обращаются прежде всего к психологической деятельности, к структурам психической жизни. Главный акцент в исследованиях делается на процесс познания. Впечатления индивида о мире организуются в связные интерпретации, в результате чего образуются различные идеи, верования, ожидания, аттитюды, которые и выступают регуляторами социального поведения. Поэтому главными проблемами социальной психологии становятся проблемы перцепции, аттракции, формирования и изменения аттитюдов и т. д.

Заимствовав у гештальтпсихологии ряд ее идей (идею образа, идею изоморфизма, господства “хороших фигур”, имманентной динамики гештальта), когнитивисты адаптировали их к некоторым ситуациям общения и взаимодействия, т. е. придали им социально-психологический характер. Методологическая близость когнитивизма и гештальтпсихологии сказалась также и в принятии жизненного опыта как первого шага в построении научной психологии.

Допустимость (в противовес бихевиоризму) соединения хорошей практики эксперимента с данными “наивного”, непосредственного опыта, — эта программа, в общих чертах сформулированная в гештальтпсихологии, стала своеобразным исходным принципом когнитивизма.

В специфическом виде были использованы и некоторые идеи теории поля, поскольку в ней наряду с разработкой понятия “образ” содержалась также разработка понятия “мотив”, что было особенно привлекательно для социальной психологии. В этой связи для когнитивистской ориентации оказались полезными идея взаимодействия индивида и окружения (среды), а также идея валентности. И то, и другое было интерпретировано применительно к характеристике отношений индивидов в группах. Синтез идей теории поля с идеями ортодоксальной гештальтпсихологии был осуществлен за счет усвоения когнитивистами двоякого содержания понятия “поле”: и как перцептивной структуры, и как структуры, в которой совершается поведение. Это оказалось принципиально важным для социальной психологии, поскольку позволяло перейти, пользуясь одними и теми же принципами, от когнитивных структур к структуpaм межличностных отношений.

Среди различных теорий, разработанных в рамках когнитивистской ориентации, наиболее значительное место занимают теории “когнитивного соответствия”, разными способами доказывающие наличие у человека потребности иметь связное, непротиворечивое представление о внешнем мире. Если же в этой картине мира возникают элементы несбалансированности, дисгармоничности, то немедленно рождается тенденция к тому, чтобы изменить это состояние, поскольку оно субъективно переживается человеком как психологический дискомфорт. Хотя эти теории возникли в конце 50-х годов, они имеют преемственную связь с более ранними философскими концепциями “логического человека”, “рационального человека”, “экономического человека” и т. п. Эта общность проявляется в том пункте, где осуществляется попытка соотнести логичное и алогичное, рациональное и нерациональное в поведении человека, что, несомненно, выступает как одна из центральных задач психологии и что осталось нерешенным в бихевиоризме.

С самого начала своего существования теории когнитивного соответствия стали рассматриваться как социально-психологические теории, хотя авторы не обязательно отождествляли их с социальной психологией. Справедливо, что в полном объеме проблема когнитивных структур и динамики когнитивной организации включает в себя и общепсихологическое содержание, что отражено, в частности, и во все большем утверждении когнитивного направления как направления общей психологии. Однако тот конкретный вид, который приобретает когнитивизм в теориях соответствия, связан в первую очередь с социально-психологическим материалом. Наибольшую известность среди теорий когнитивного соответствия приобрели: теория структурного баланса Ф. Хайдера, теория коммуникативных актов Т. Ньюкома, теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера и теория конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Танненбаума. Из всех этих теорий теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера породила наибольшее количество экспериментальных исследований, обладает самой большой популярностью и вместе с тем вызывает на себя самый сильный огонь критики.

Это связано с тем, что в подходе Л. Фестингера, как в фокусе, отразились все главные просчеты теорий соответствия, их главная методологическая ограниченность. Она заключается, как минимум, в следующих положениях: 1. Все теории соответствия страдают достаточно неточными определениями основных понятий, прежде всего понятий “соответствие”, “несоответствие”, “следование”, “неследование” и т. д. 2. Рыхлость этих исходных понятий ведет к достаточно уязвимым моделям объяснения: просчет здесь не в том, что теория строится на соображениях здравого смысла, а в том, что “на выходе”, т. е. в интерпретациях результатов экспериментов, вновь возникают объяснения, мало отличающиеся от суждений здравого смысла. 3. Почти все модели, к которым прибегают авторы теорий соответствия, оказываются сверхупрощенными, так как когнитивные структуры индивида предстают здесь как состоящие не более чем из трех элементов, и не разработаны переходы к анализу более сложных многоэлементных структур. 4. Остается бездоказательным самое исходное и основное допущение, а именно допущение о том, что человеку свойственна некоторая потребность в связном и непротиворечивом знании; при этом практически исключается всякая активность личности — она выступает лишь как активность в восстановлении сбалансированной когнитивной структуры; вольно или невольно здесь проводится идея гомеостаза.

Несмотря на чрезвычайно частое употребление понятий “несоответствие”, “противоречие”, теории когнитивного соответствия исключают из своего анализа рассмотрение реальных противоречий реального мира, все сводя лишь к противоречиям “когниций” (т. е. когнитивных элементов). Не случайно даже среди американских критиков когнитивизма выдвигается серьезное обвинение в том, что при таком подходе полностью обходятся реальные противоречия как источник противоречий в “когнитивной структуре”. Вместе с тем в рамках когнитивистского подхода проанализированы некоторые важные явления, касающиеся соотношения рациональных и нерациональных моментов в поведении человека. Большой интерес представляет обоснование принципов “психологики”, т. е. логики, которой руководствуется “рядовой” человек. Точно так же в рамках этих теорий и на их основе проведены интересные эксперименты по изучению явлений социальной перцепции, каузальной атрибуции и др.

В данном разделе представлен отрывок из работы Леона Фестингера, автора теории когнитивного диссонанса. Сам Фестингер не претендовал никогда именоваться социальным психологом, и, строго говоря, как это видно из прилагаемого текста, его теория имеет дело с индивидуальным поведением. Однако весь материал. на котором строится теория, позволяет трактовать ее как образец социально-психологических теорий когнитивного соответствия.

В представленном отрывке отчетливо видны некоторые основные принципы когнитивизма: использование житейских понятий, исходный тезис о потребности в сбалансированной структуре и т. д. Особое внимание именно в теории Фестингера уделяется проблеме мотивации: диссонанс, по его мнению, играет роль мотивирующего фактора. Однако этот пункт и является одним из самых уязвимых мест. Из отрывка можно увидеть, что наличие диссонанса мотивирует лишь преобразование когнитивной структуры. Что же касается изменения поведения, то вопрос об этом просто остается открытым. Другое слабое место — это расчет величины диссонанса, поскольку нечеткость исходных понятий делает практически бесполезными точные выкладки, построенные на столь шаткой основе.

Значительная часть критических замечаний в адрес теории когнитивного диссонанса содержится в статье Эллиота Аронсона, ученика и в то же время критика Фестингера. Как видно из текста, Аронсон видит многие внутренние противоречия теории когнитивного диссонанса и порою ставит некоторые принципиальные вопросы, имеющие отношение вообще к когнитивистской методологии.

Особый интерес представляют те возражения Аронсона, где он оспаривает универсальность положений теории когнитивного диссонанса, вводя целый ряд ограничений (индивидуально-психологические особенности, вызывающие различную меру “устойчивости” по отношению к диссонансу, роль ожиданий диссонанса и т. д.). Тем не менее критика, предпринятая Аронсоном, носит характер критики “изнутри”: она направлена на обсуждение спорных, отдельных моментов теории, на обдумывание путей ее совершенствования. Хотя такая критика и конструктивна, она не вскрывает более принципиальные методологические просчеты теории диссонанса. Попытки предпринять такого рода анализ мы увидим в работах некоторых европейских авторов, помещенных в последнем разделе данной книги.

Особняком стоит предлагаемый вниманию читателей текст, представляющий собой статью Гэрольда Келли, являющегося одним из создателей теории каузальной атрибуции. Исследования в этой области возникли сравнительно недавно — позже, чем сформировались теории когнитивного соответствия. Однако изучение того, как при восприятии другого человека происходит интерпретация причин его поведения или его личностных черт, осуществляется здесь на основе использования одной из базовых идей теорий когнитивного соответствия, а именно на основе идеи приписывания. Впервые эта идея была сформулирована Ф. Хайдером, который считал, что приписывание (причин поведения или черт личности) есть механизм, наиболее часто употребляемый в “житейской психологии”, когда обыденный человек лишен достаточной информации об истинных причинах поведения другого человека.

Г. Келли придал этой теории усовершенствованный вид, введя в нее много новых разработок — типологию видов атрибуции, понятие каузальных схем и т. д. Предлагаемый текст содержит общую характеристику атрибутивного подхода — особой области теоретических и экспериментальных исследований, связанную с углублением представлений о механизмах межличностного восприятия¹.

Так же как и по отношению к самим теориям когнитивного соответствия, по отношению к теории каузальной атрибуции уместно замечание о ее двойственном значении: с одной стороны, несомненный прогресс в освоении важной предметной области социальной психологии, причем с попыткой именно теоретического ее осмысления; с другой стороны — ограниченность такого анализа, порожденная общей когнитивистской схемой. Тем не менее знакомство с этим фрагментом западной социальной психологии может быть полезным, в частности, для того, чтобы продумать возможности реинтерпретации полученных данных в рамках иной методологической традиции, принимаемой в советской социальной психологии.