Московский Институт экономики, политики и права

Р.Я.Левита

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ

Учебное пособие

Серия "ЭКОНОМИКА"

INTERSTAMO PUBLISHERS

Москва 1995

Содержание

1. Становление экономической теории

2. Физиократизм

3. Английская классическая школа

4. Дальнейшее развитие и разложение классической школы

5. Экономические концепции раннего социализма

6. Экономическое учение марксизма

7. Зарождение математического направления

8. Историческая школа

9. Лозаннская школа

10. Австрийская школа

11. Кембриджская и американская школы

12. Институционализм

13. Экономические концепции социал-демократизма

14. Теории монополии и конкуренции

15. Шведская (Стокгольмская) школа

16. Кейнсианство

17. Развитие неоклассических теорий цены, капитала и экономического равновесия

18. Концепция государственного социализма

19. Вклад российских ученых в экономическую теорию XX века

20. Экономический либерализм в XX веке. Неолиберализм

21. Развитие экономической теории в 50-80-е годы XX века

Глава 1

СТАНОВЛЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

Ни древний мир, ни эпоха феодализма не знали экономических учений в строгом смысле слова.

Зачатки экономической теории, однако, можно встретить и во весьма отдаленные от нас времена в трудах выдающихся мыслителей. Среди них прежде всего нужно назвать древнегреческого философа Аристотеля (384— 322 до н. э.).

Рассматривая богатство, Аристотель делит его на два вида: натуральное и денежное. Первое он считает истинным богатством. Богатство как совокупность потребительских ценностей имеет свои границы, ибо потребление не безгранично. Денежное богатство таких границ не имеет.

Соответственно Аристотель подразделяет «искусство приобретать богатство» на два направления. Цель первого — удовлетворение потребностей. Цель второго — накопление денег. Науку, занимающуюся натуральным богатством, он называет «экономией» (от греческих слова «ойкос» — хозяйство и «номос» — закон), а рассматривающую денежное богатство — «хрематистикой» (от греческого слова «хрема» — владения, состояние). К хрематистике Аристотель относится резко отрицательно.

Аристотель понимает, что экономия не отделена от объекта хрематистики непреодолимым барьером: одна перерастает в другую. Каждое благо может быть употреблено двояко. Естественное употребление — прямое удовлетворение нужды в этом благе: мясо поедается, плащ охраняет от непогоды. Неестественное употребление — для обмена. Но если обмен служит получению какого-то другого нужного человеку блага — это еще сфера экономии. Если же целью обмена являются деньги как таковые — это уже сфера хрематистики.

Деньги возникают в сфере экономии. Они служат соизмерению благ.

Товары становятся равными друг другу вследствие того, что все они выражаются в деньгах.

В средневековой Европе идеи Аристотеля почитались непререкаемыми. На них опирался и видный мыслитель Фома Аквинский (1225 или 1226—1274), итальянский монах, объявленный католической церковью через полвека после смерти святым. У Аристотеля Фома Аквинский взял деление богатства на естественное и искусственное, отрицательное отношение к хозяйствованию ради денег, утверждение, что деньги не могут порождать деньги. Но он пошел дальше Аристотеля в признании пользы товарно-денежных отношений.

Признавая, что торговать ради прибыли в общем постыдно, Фома Аквинский допускает торговую прибыль, если она служит источником средств существования для торгующего или используется на честные цели (помощь бедным, религиозные и другие общественные нужды и т. п.). Торговую прибыль он истолковывает и как плату за труд, если купец улучшает вещь перед ее перепродажей. Отступает от Аристотеля Фома Аквинский и в толковании процента. В принципе брать плату за предоставление денег в пользование нельзя, потому что деньги изобретены для обмена. Однако, давая деньги взаймы, кредитор лишается возможного дохода от их использования (например, от приобретения доходного дома или земельного участка). Кроме того, задержка денег у должника может приносить явный ущерб заимодавцу. С другой стороны, используя чужие деньги, должник получает прямую выгоду в виде прибыли. Этой выгодой он должен поделиться с кредитором.

Фома Аквинский принадлежал к числу сторонников канонической доктрины, разрабатывавшейся церковными юристами, толкователями католических религиозных канонов с ХII века. Канонисты поставили вопрос о справедливой цене. В его решение Фома Аквинский внес свой весомый вклад. Он выделил два вида справедливости в обмене: справедливость «сообразно вещи» и справедливость «сообразно отношения части к целому». Первый вид справедливости реализуется в цене, отражающей затраты труда и другие расходы. Второй вид справедливости реализуется в цене, дающей продавцу возможность поддерживать образ жизни, приличествующий его социальному положению.

На заре капиталистического хозяйствования формируется концепция меркантилизма. Наиболее полного развития меркантилизм достиг в Англии. Свое название эта концепция получила от итальянского merkante — торговец, что передает ее сущность. Главное внимание меркантилистов сосредоточено на торговле, на сфере обращения.

Основные положения меркантилизма сводятся к следующему. Богатством является лишь то, что превращается в деньги; собственно, деньги — это и есть подлинное богатство, его воплощение. Производство служит только предпосылкой для создания богатства, а непосредственным источником богатства служит обращение, сфера торговли, где произведенные товары превращаются в деньги. Именно в обращении возникает прибыль. Внутри страны купля-продажа только перемещает богатство из рук в руки. Общего выигрыша здесь быть не может, так как количество денег остается в целом неизменным (меркантилисты имеют в виду деньги только как золото и серебро). Прибыль одного оборачивается убытком другого, в целом же страна прибыли не получает. Только внешняя торговля перемещает богатство из страны в страну. Поэтому надо как можно больше продавать за рубеж, а не отдавать свои деньги за иностранные товары.

Меркантилизм прошел два этапа своего развития. К XVI в. относится ранний меркантилизм, называемый также монетарным или меркантилизмом денежного баланса. Его основное требование: абсолютное сокращение импорта (вплоть до полного запрета вывоза золота и серебра за границу). Идеи раннего меркантилизма в Англии пропагандировал Уильям Стаффорд (1554—1612). В XVII в. на смену монетарному меркантилизму приходит так называемый меркантилизм торгового баланса. Отказ от импорта объявляется бесперспективным. Главное, считают поздние меркантилисты, чтобы экспорт превышал импорт, т. е. торговый баланс должен быть активным. Наиболее ярким представителем позднего меркантилизма был англичанин Томас Мен (1571—1641), один из директоров Ост-Индской компании — монополиста в торговле с Востоком.

И ранний, и поздний меркантилизм связывают процветание страны с активным вмешательством государства в экономическую жизнь.

Идеи меркантилизма получили распространение во многих странах Европы. Во Франции их пропагандировал Антуан де Монкретьен (1575—1621). Одним из первых теоретиков меркантилизма был итальянец Антонио Серра. В России в XVII столетии меркантилистские программы разрабатывали Афанасий Ордин-Нащокин (1605—1680) и Юрий Крижанич (1618—1683), а в ХVIII веке — Иван Посошков (1652—1726). Но их труды еще в большей степени, чем работы английских меркантилистов, относились не к теории экономики, а к экономической политике.

Глава 2

ФИЗИОКРАТИЗМ

Первая совокупность идей и представлений, образующих целостную теоретическую концепцию экономической жизни, была предложена школой физиократов. Она сформировалась во Франции в середине XVIII в. Творцом учения физиократов был Франсуа Кенэ (1694—1774), придворный врач Людовика XV.

Кене подходит к обществу как к живому организму. У экономики — свои законы естественного функционирования, не зависящие от воли и желания людей. Законы эти не меняются со временем, они постоянны.

Кенэ видит в богатстве прежде всего его вещественную сторону. С этой точки зрения обмен не может быть источником богатства. Торговля лишь перемещает вещественные блага, а не создает их. Поэтому экономический анализ должен быть сфокусирован на сфере производства. Но и не всякое производство увеличивает богатство: вещество прирастает лишь там, где «работает» природа. Отсюда и название направления. Физиократия в буквальном переводе с древнегреческого — власть природы. Чистый доход общества рождается только в сельском хозяйстве, промышленность же преобразует вещество ничего не добавляя. Кенэ уподобляет промышленность повару, который может сварить горох, но не увеличить число горошин.

Прибыль на капитал в промышленности физиократы отрицают. Конечно, промышленный продукт стоит дороже, чем пошедшее на его изготовление сырье, так как в него включаются издержки содержания работников промышленности. Однако общее богатство страны от этого не возрастает, ибо содержание работников промышленности осуществляется за счет сельского хозяйства.

В экономической жизни, согласно Кенэ, участвуют три класса: производительный класс, класс собственников и бесплодный (стерильный) класс. В производительный класс входят все, кто обрабатывает землю, делает затраты на эту обработку. Класс собственников включает тех, кто не участвуя в производстве, получает чистый доход, создаваемый производительным классом: землевладельцам он достается в виде арендной платы, духовенству — в форме церковной десятины, королю — в виде налогов. К стерильному классу относятся те, кто связан с промышленным производством: предприниматели, наемные рабочие, ремесленники, крупные и мелкие торговцы. Модель экономических отношений между этими классами Кенэ представил в ставшей знаменитой «Экономической таблице» (1758). По существу Кенэ построил первую схему воспроизводство общественного продукта.

Верный своей врачебной профессии, Кенэ считает, что экономика может находиться в здоровом, нормальном состоянии, а может быть и больной, ненормальной. Здоровая экономика — это экономика в состоянии равновесия.

Условия равновесия и составляют объект изучения.

Построенная Кенэ модель крайне упрощена. В ней отражено только простое воспроизводство, т. е. производство, повторяющееся от цикла к циклу в неизменном объеме, причем цены остаются постоянными. Движение товаров ограничено внутренним рынком. В сельском хозяйстве выделяется производство продовольствия и сырья для промышленности; вся продукция промышленности выступает как нерасчлененная масса потребительских товаров.

Распределению доходов между собственниками средств производства и наемными работниками Кенэ не уделял большого внимания. Заработную плату •он рассматривал как стабильную величину, определяемую минимумом средств существования.

Теоретическая концепция Кенэ служила ему обоснованием практических требований к экономической политике. Поскольку весь чистый доход достается классу собственников, на него следует возложить всю тяжесть налогового бремени. Налоги на заработную плату фактически означают налоги на предпринимателя, ибо он все равно должен обеспечить рабочему минимум средств существования. Налоги же на предпринимателей — безразлично, в промышленности или в сельском хозяйстве — могут быть ими выплачены только за счет капитала, что будет подрывать основы простого воспроизводства.

Дальнейшее развитие концепция физиократов получила в творчестве Анна Робера Жака Тюрго (1727—1787). Тюрго дополняет деление общества на 3 класса делением производителей на предпринимателей и наемных рабочих. Деление это он не считает изначальным. Оно возникло постепенно в силу экономности и старательности одних и расточительности и лености других. Именно к Тюрго восходит более развития уже в XIX в. концепция бережливости как основы первоначального накопления капитала.

Тюрго выдвигает объяснение, почему заработная плата наемных рабочих тяготеет к минимуму средств их существования: причина — в конкуренции между рабочими в условиях избытка предложения труда над спросом на труд.

В отличие от Кенэ, Тюрго признает промышленную и торговую прибыль. Он рассматривает ее как процент на капитал, сам же этот процент выводит из земельной ренты. Капиталист, по Тюрго, мог свои деньги превратить в земельную собственность. Значит, деньги должны приносить такую же прибыль, как земля, которая может быть на них куплена. Но, признавая существование прибыли стерильного класса, Тюрго не отступает от фундаментального постулата физиократизма, что чистый доход создается только в сельском хозяйстве. Промышленную и торговую прибыль Тюрго рассматривает как вычет из чистого продукта производительного класса.

Будучи генеральным контролером финансов при Людовике XVI, Тюрго пытался осуществить налоговые реформы в духе физиократизма. Как и другие сторонники этого направления, он выступал за свободу торговли.

В противовес меркантилистам, физиократы отвергали государственное регулирование экономической жизни. Собственно история экономического либерализма начинается с физиократов. Ставшее символом экономического либерализма выражение «Laissez faire, laissez passer» («позволяйте делать, что хотят, позволяйте идти, куда хотят») принадлежало французскому экономисту Жан-Клоду Гурне (1712—1759), выступившему в 1758 г. на ассамблее школы физиократов. Понятие «система laissez faire» стало синонимом понятия «система невмешательства государства в экономику».

Глава 3

АНГЛИЙСКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ШКОЛА

В рамках школ меркантилистов и физиократов отдельными мыслителями высказывались идеи, ставшие зародышем нового направления, получившего впоследствии название английской классической школы.

Среди меркантилистов таким новатором был Уильям Петти (1623—1687), вошедший в историю прежде всего как создатель науки социальной статистики (сам он называл ее «политической арифметикой»). Разделяя тезис меркантилистов, что богатство страны определяется ее долей в мировом экспорте, а наиболее выгодными является те производства, которые способствуют накоплению в стране золота и серебра. Петти поставил вопрос, чем определяется «естественная цена» при обмене любого товара на золото или серебро. Он дает следующий ответ: товар, произведенный человеком за определенное время, равен по стоимости количеству серебра (или золота), которое за то же время другой человек может добыть, перевезти, начеканить из него монету.

Некоторые экономисты считают, что Петти заложил основы трудовой теории стоимости, лежащей в основе учения классической школы. Другие отрицают это, отмечая, что у Петти нет даже самого понятия «стоимость товара». Следует признать, что подчеркивая фактор труда в определении «естественной цены», Петти расчищал дорогу трудовой теории стоимости. Но и в оценке роли труда он не был безусловно последователен. Об этом свидетельствует ставшее знаменитым его выражение: «Труд есть отец богатства, а земля — его мать».

В школе физиократов идею определения стоимости трудом развивал Пьер де Буагильбер (1646—1714). Обмен товарами, утверждал он, возник уже при отделении скотоводства от земледелия. Тогда прозрачной была связь между пропорциями обмена и соотношением затрат труда на производство обмениваемых благ. С тех пор экономические связи усложнились, но основа обмена остается той же: «истинная стоимость» товара определяется трудом. Хотя Буагильбер не формулирует тезис об измерении затрат труда рабочим временем, по существу он руководствуется им в своих рассуждениях. Свободную конкуренцию он считает необходимым условием распределения труда между отраслями производства.

Основы трудовой теории стоимости были разработаны великим английским экономистом Адамом Смитом (1723—1790), с которого собственно начинается английская классическая школа в политической экономии.

В первый период своей научной деятельности А.Смит занимался вопросами логики и этики. Личное знакомство с Петти и Тюрго послужило толчком к изучению экономики. В 1776 г. Смит опубликовал свой главный труд — «Исследование о причинах и природе богатства народов». Книга имела огромный успех даже далеко за пределами Англии, и не только у ученых. Многие государственные деятели объявляли себя последователями Смита, на его книгу ссылались в парламентских дебатах об экономической политике.

При объяснении экономических явлений А.Смит исходит из неизменной природы человека. В основе всех экономических процессов лежит эгоизм. Общее благо стихийно складывается вследствие взаимоограничивающих действий отдельных индивидуумов, каждый из которых стремится к своей выгоде. Экономические отношения людей не определяются общественным договором, а формируются спонтанно и потому от воли отдельных особей не зависят.

Источник богатства, по Смиту, не обращение, а производство. В отличие от физиократов, А.Смит считает, что стоимость создается в любой отрасли материального производства, а не только в сельском хозяйстве. Условием роста богатства является повышение производительности труда. Будучи сыном своего времени — мануфактурного периода индустрии, машинному производству он не уделяет внимания, а повышение производительности труда объясняет разделением труда. Само разделение труда обусловлено естественной склонностью людей к обмену. При этом Смит подчеркивает, что глубина разделения труда тесно связана с объемом рынка: чем рынок шире, тем специализация производителей может быть глубже.

Смит различает в товаре два аспекта: меновую ценность (стоимость) и потребительную ценность. Он отвергает попытку вывести первую из второй: соотношение меновой ценности алмаза и воды не находится ни в каком соответствии с соотношением их потребительной ценности.

Рыночные цены товаров, по Смиту, складываются под влиянием спроса и предложения, поэтому они отличаются от «реальных», «естественных» цен. (Это различение проводил уже Петти). Естественная цена товара — его меновая ценность или стоимость. Она определяется трудом. Труд выступает как источник и как мера стоимости. Смит считал, что величина стоимости определяется не индивидуальными затратами труда данного производителя, а затратами, необходимыми в среднем при данном состоянии производства. При этом за одно и то же время квалифицированный и простой труд создают разную по величине стоимость.

Объясняя, почему труд служит мерой стоимости, Смит ссылается на то, что работник всегда рассматривает свой труд как жертву, отказ от свободы и отдыха. Если человек что-либо отдает, он требует взамен нечто равноценное, в данном случае — товар, для производства которого он должен был бы понести такую же жертву.

Смит исходит из эквивалентного обмена товаров. Поэтому в его концепции одинаково справедливы два определения стоимости (меновой ценности): 1) стоимость товара определяется трудом, необходимым для его создания (приобретения); 2) стоимость товара определяется трудом, который можно получить (купить) за этот товар. Здесь противоречия нет. Противоречие с трудовой теорией стоимости возникает у Смита, когда он переходит к анализу доходов, образующихся при реализации товаров. Смит утверждает, что труд является единственным обстоятельством, определяющим меновую ценность только в примитивных обществах. В современных же условиях надо учитывать еще капитал и землю.

А.Смит четко выделяет 3 основных вида дохода: заработную плату, прибыль и ренту. Все остальные виды дохода, например, процент, он считает производными. Заработная плата рассматривается как единственная форма трудового дохода. Но в объяснении самой заработной платы Смит непоследователен. У него сосуществуют два по сути взаимоисключающих истолкования этой категории.

Согласно первому, рабочий получает в виде заработной платы лишь часть стоимости (меновой ценности), созданной его трудом.

Согласно второму, труд — такой же товар, как и все другие, следовательно, он имеет естественную цену и колеблющиеся вокруг нее рыночные цены. Заработная плата — это рыночная цена труда. Нижний ее предел обусловлен минимумом средств существования. Когда растет богатство страны, растет и заработная плата, ибо растет спрос на труд. Рабочие отвечают на это усиленным размножением и в результате либо предложение уравновешивает спрос и дальнейший рост платы за труд прекращается, либо же предложение превышает спрос, заработная плата падает и рост населения прекращается. «Спрос на людей, — говорит Смит, — подобно спросу на любой другой товар, регулирует производство людей».

Двойственна у Смита и концепция прибыли. Если меновая ценность (стоимость) создается трудом, то прибыль — вычет из продукта труда рабочих. Стоя на этой позиции, Смит отвергает истолкование прибыли как оплаты труда капиталиста, поскольку прибыль зависит не от величины трудовых усилий предпринимателя, а от размеров его капитала; кроме того, многие капиталисты сами не работают, а нанимают управляющих. Но когда заработную плату Смит представляет как полную оплату труда, капитал выступает у него самостоятельным фактором образования стоимости. Его вклад — прибыль как компонент стоимости. Природа этой прибыли у Смита отчетливо не выписана: в одних местах она трактуется как порождение производительности капитала, в других — как вознаграждение капиталиста за его услуги и риск.

Аналогичная двойственность присуща и объяснению ренты. Когда Смит рассматривает труд как единственный создатель стоимости, рента выступает как вычет из продукта труда, достающийся землевладельцам в силу их монопольного положения собственников земли. Когда же стоимость трактуется как сумма доходов, рента является у Смита естественным вознаграждением за землю, подобным вознаграждению за труд и за капитал.

В общем, у Смита явно прослеживаются две концепции стоимости и доходов. Первая, которая собственно и отражает трудовую теорию стоимости, может быть кратко сформулирована так: «Меновая ценность (или стоимость, или естественная цена) создается трудом и распадается на три дохода, достающиеся соответственно рабочим, капиталистам и землевладельцам». Суть второй: «Меновая ценность слагается из трех доходов, получаемых соответственно рабочими, капиталистами и землевладельцами». С формальной точки зрения выражения: «А может быть разложено на В, С и Д» и «А слагается из В, С и Д» не противоречат друг другу, но с позиций истолкования сущности и происхождения А они далеко не тождественны. Таким образом, основоположник трудовой теории стоимости сам не был ее последовательным адептом. У Смита можно обнаружить и некоторые колебания в сторону физиократизма. Так, сельское хозяйство он считает более производительным, чем промышленность: в земледелии природа работает наряду с трудом.

Все же решающую роль в учении А. Смита играет трудовая теория стоимости. С ней связана, в частности, его концепция денег. Происхождение денег Смит выводит из нужд товарного обмена. Деньги не являются чьим-либо изобретением. Они родились стихийно, выделились естественным путем из общей массы товаров как удобное орудие обмена, «колесо обращения».

Смит впервые ввел в экономическую теорию категорию валового дохода и чистого дохода. Валовый доход в его толковании — это совокупный общественный продукт, включающий все материальные затраты, в том числе и повторно учитываемые при последовательной переработке на разных стадиях технологического процесса. Чистый доход — это только вновь созданная стоимость, иначе говоря, национальный доход. В конечном счете, по Смиту, стоимость материальных затрат сводится к доходам: заработной плате, прибыли, ренте. Но из продуктивных посылок были затем сделаны выводы, сыгравшие отрицательную роль. Так как Смит вообще игнорировал фактор •времени, получалось, что совокупный валовый доход за любой период тождествен совокупному чистому доходу. Это положение, получившее название «догмы Смита», закрыло смитианцам возможности анализа воспроизводственных процессов.

Но не подобного рода ошибками вошел в историю экономической науки Адам Смит. В его учении впервые показана огромная роль свободного рынка как регулятора производства. От Смита пошло приобретшее крылатость, выражение «Невидимая рука рынка».

Своей вершины английская классическая школа достигла в творчестве Давида Рикардо (1772—1823). Удачливый биржевой игрок, достигший

обширных знаний самообразованием, на пороге своего сорокалетия Рикардо выступает с рядом работ, принесших ему славу знатока денежного обращения. В 1817 г. выходит в свет его главный труд «Начала политической экономии и налогового обложения».

Рикардо сознательно и последовательно строит всю свою экономическую концепцию на трудовой теории стоимости. Полезность он рассматривает как необходимую предпосылку стоимости (то, что не имеет полезности, не может иметь меновой стоимости), но не как меру стоимости. Рикардо четко различает влияние роста производительности труда на вещественное богатство и его стоимость. Труд миллиона человек на фабриках, утверждает он, всегда производит одну и ту же стоимость, хотя физический объем создаваемого богатства со временем меняется.

У Рикардо труд — единственный создатель меновой стоимости свободно воспроизводимых товаров, т. е. товаров, количество которых может быть увеличено человеческим трудом и в производстве которых конкуренция ничем не ограничена.

Индивидуальные затраты труда на производство единиц одного и того же товара различны. Стоимость определяется необходимыми для общества затратами труда. Это, по Рикардо, не средние затраты, а затраты в наихудших условиях, наименее производительные затраты труда, если они нужны, чтобы удовлетворить потребность общества в данном товаре.

Вклад капитала в создание стоимости Рикардо трактует в духе трудовой теории: на стоимость товара влияет не только непосредственно прилагаемый в его производстве труд, но и труд, ранее затраченный на орудия, инструменты, здания, сырье и т. п.

Категорию денег Рикардо также истолковывает с позиций трудовой теории. Стоимость денег (золота или серебра) Определяется количеством труда, затраченного на их производство. Товар эквивалентен тому количеству денег, на которое затрачено столько же труда, сколько на этот товар. Естественная цена — это величина, обусловленная и стоимостью товара, и стоимостью денег. Отсюда Рикардо выводит закон денежного обращения: при неизменности количества товаров и их стоимости количество денег, необходимых для обращения, зависит от стоимости денег.

Рикардо, как и его предшественники видит в деньгах прежде всего орудие обращения. Поэтому он считает, что если увеличить количество денег в обращении, то, при неизменности прочих условий, они будут представлять тот же. эквивалент товарной массы, что и прежняя масса денег. - Значит, каждая денежная единица обесценится, т. е. цены товаров возрастут. Так Рикардо приходит к количественной теории денег, к выведению ценности денег из их количества. По существу закономерности бумажно-денежного обращения он переносит на золотые и серебряные деньги, упуская из виду, что при выпуске золотых или серебряных денег сверх потребностей обращения они, имея собственную стоимость, уйдут из сферы обмена.

Рикардо основной проблемой политической экономии считал проблему распределения. Источник всех доходов — труд. Величина и соотношение доходов отдельны классов определяются не их вкладом в стоимость, а совершенно другими факторами.

Что касается заработной платы, Рикардо разделяет представление, что она зависит от стоимости средств существования рабочего и его семьи и регулируется размножением рабочих, т. е. предложением рабочих рук.

Прибыль — это разница между стоимостью товара и стоимостью труда. Чем ниже стоимость труда, выраженная в заработной плате, тем выше прибыль. Движение прибыли обусловлено изменением производительности труда, но не прямо, а косвенно: рост производительности приводит к удешевлению средств существования рабочего, вследствие чего заработная плата снижается, а прибыль соответственно растет. Однако преобладающей тенденцией Рикардо считает как раз обратную. Поскольку в сельском хозяйстве расширение производства идет за счет вовлечения в оборот все более худших земель, стоимость продовольствия возрастает, значит, заработная плата номинально растет, и на долю прибыли остается все меньшая часть стоимости созданного совокупного продукта.

Рассматривая прибыль с позиций трудовой теории стоимости, Рикардо сталкивается с противоречием. Согласно этой теории, размер прибыли должен зависеть только от количества используемых рабочих, т. е. от части капитала, вкладываемой в заработную плату. Но в реальности размер прибыли в общем пропорционален всем капиталу. Соотношение вложений в средства производства и в наем работников в разных отраслях различно, а норма прибыли едина. Объявляя различия в структуре капитала в разных отраслях несущественными, Рикардо все же вынужден сделать исключение из трудовой концепции для тех отраслей, где доля средств производства особенно высока (водный транспорт, текстильная промышленность и т. п.): здесь прибыль пропорциональна не количеству применяемого труда, а общей величине капитала.

Земельную ренту Рикардо объясняет тем, что стоимость сельскохозяйственных продуктов определяется затратами труда на худших по плодородию землях, следовательно, на землях более плодородных фермеры получают избыток над средней прибылью. Так как фермеры конкурируют между собой за аренду земли, этот избыток по арендным договорам переходит в руки землевладельцев. Таким образом, и земельную ренту Рикардо выводит из трудовой теории стоимости.

Глава 4

ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ И РАЗЛОЖЕНИЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ

Двойственный подход А.Смита к истолкованию стоимости и доходов послужил основанием для развития его идей в двух направлениях, Если Д.Рикардо опирался на положения трудовой теории стоимости, то его современник французский экономист Жан Батист Сэй (1767—1832) исходил из смитовского же понимания стоимости как слагающейся из трех доходов.

Сэй провозгласил себя верным учеником Смита, только систематизирующим и комментирующим взгляды учителя. Но фактически он создал свою концепцию, сыгравшую важную роль в развитии экономической теории.

По Сэю, производство создает не материю, а полезность, полезность же сообщает предметам ценность. В дальнейшем Сэй полезность рассматривает как оказываемую услугу. Если у Смита речь шла о производстве товаров, то у Сэя производство — это оказание услуг, и наоборот, любое оказание услуг есть производство.

В создании полезности участвуют три фактора: труд, капитал и земля. Каждый из этих факторов оказывает свою услугу, следовательно вносит свой вклад в создание стоимости. Величина этого вклада определяется только на рынке. Размер заработной платы характеризует то, что создано трудом, процент — то, что создано капиталом, земельная рента — то, что создано землей.

Предпринимательскую прибыль Сэй относит к заработной плате: это оплата высококвалифицированного труда, связанного с талантом и ответственностью организатора и руководителя производства.

Возможно, что наибольшее влияние на дальнейшее развитие экономической науки Сэй оказал своей теорией рынков. Она опирается на тезис, провозглашенный еще физиократами: «Продукты покупаются на продукты». Рынок — это обмен товаров на товары, а деньги служат только посредником в этом обмене. Но Сэй, развивая эту мысль, делает четыре вывода, составляющие суть его теории. Первый вывод: поскольку каждый продавец одновременно является покупателем, общий кризис сбыта невозможен — возможны лишь частные диспропорции. Чем больше в стране производителей, чем многочисленнее производства, тем легче сбыт. Второй вывод: каждый заинтересован в благополучии всех, процветание одного производства благоприятно для всех других производств. Третий вывод: импорт благоприятствует сбыту отечественных товаров, ибо за иностранные товары мы должны платить нашими. Четвертый вывод: те слои, что только потребляют, ничего не производя, не способствуют богатству страны, а разоряют ее. Здесь Сэй вступает в полемику с другим последователем Смита — английским политэкономом Мальтусом.

Томас Роберт Мальтус (1766—1834) приобрел широкую известность своим памфлетом «Опыт о законе народонаселения» (1798). Мальтус провозгласил, что главная и постоянная причина бедности лежит не в плохом правлении и не в неравномерном распределении богатства, а в диспропорции между скудостью природы и притязаниями размножающегося населения. Проблему влияния высоких темпов роста населения на благосостояние масс подымали и до Мальтуса, например, французский физиократ Виктор Рикети Мирабо и английский утопист Уильям Годвин, но они не видели в росте населения угрозы. Мальтус же — жесткий пессимист. Производство, утверждает он, растет в арифметической прогрессии, а население — в геометрической, удваиваясь каждую четверть века.

Мальтуса интересовала не только причина бедности. В книге «Начала политической экономии» (1820) он по-своему развивает теории стоимости и реализации.

Сам Мальтус опирается на имеющееся у Смита утверждение, что стоимость товара определяется количеством труда, который за этот товар можно купить. У Смита этот покупаемый труд равен труду, затраченному на производство данного товара. У Мальтуса количество труда, которое можно получить за товар, обусловлено издержками производства этого. товара. В издержки он включает живой труд, труд уже овеществленный в средствах производства, а также прибыль на авансированный капитал.

Но отсюда вытекает, что реализация всей массы стоимости невозможна. Если обозначить издержки на труд х, прочие затраты капитала у, а прибыль z, то рабочего могут на свою заработную плату купить на сумму х, капиталисты купят друг у друга на у (если капиталист будет продавать по цене, включающей и прибыль, то все, что он выиграет как продавец, он проиграет как покупатель сырья, оборудования и т. д.), а г остается нереализованной. Выход Мальтус видит в наличии покупателей, которые ничего не продают и тем самым оплачивают z. Эти непроизводительные потребители в лице аристократии, чиновничества и т. п. так называемых «третьих лиц», по Мальтусу, — необходимое условие существования капиталистического хозяйства.

Мальтус не задумывался над вопросом, откуда «третьи лица» возьмут средство на оплату товаров, производимых капиталистами, что делало его схему реализации весьма уязвимой для критики. Если предположить, что деньги к третьим лицам поступают от участников производства в виде ренты, налогов, десятины и т. п., то общая величина спроса от этого не изменится: платежеспособный спрос «третьих лиц» есть вычет из платежеспособного спроса рабочих и капиталистов.

Учение Рикардо нашло своих продолжателей прежде всего в лице Джеймса Милля и Мак-Куллоха.

Шотландец Джеймс Милль (1773—1836), один из организаторов Лондонского университета, пытался избежать подмеченных противниками Рикардо противоречий между трудовой теорией стоимости и признанием единой для разных отраслей средней нормы прибыли. Трудовую теорию стоимости он толкует в том духе, что не только живой, но и овеществленный труд создает стоимость. Вино, заложенное на выдержку, дороже молодого, ибо над ним работает накопленный труд, воплощенный в подвалах, бочках и т. п. Заработная плата — вознаграждение за непосредственный живой труд, прибыль — за труд опосредованный.

Профессор Лондонского университета Джон Рамсей Мак-Куллох (1789— 1864) пошел даже дальше, объявляя трудом действия, совершаемые силами природы.

К последователям Рикардо примыкал и Нассау Уильяме Сениор (1790— 1864), профессор Оксфордского университета. Его труды относятся уже к концу 30-х — 40-х гг. Сениор — автор концепции воздержания, подхваченной затем многими экономистами. Воздержание — движущая сила экономики. Рабочие, трудясь, воздерживаются от покоя и досуга. Капиталист, вкладывая деньги в производство, воздерживается от непроизводительного, но доставляющего удовольствие их расходования. Воздержание не создает богатства, но оно связано с усилиями и тем заслуживает вознаграждения.

Стоимость продукта у Сениора конструируется из двух элементов: труда и воздержания.

По существу и последователи А.Смита, и продолжатели учения Д. Рикардо во многом отошли от трудовой теории стоимости, составлявшей ядро экономического учения классической школы. В значительной степени это было уже не столько развитием, сколько разложением школы. Но разложение не означало научной деградации. В ряде случаев правильнее говорить о вызревании новых подходов к анализу экономики. Эти новшества переплетались с традиционными положениями, что неизбежно придавало экономическим концепциям эклектический характер.

Таким «выдающимся эклектиком» был сын Джеймса Милля — Джон Стюарт Милль (1806—1873).

Милль солидаризуется с трудовой теорией стоимости. Он считает теорию в этой части уже завершенной и не нуждающейся в уточнении. И в то же время сам он прокладывает новые пути в анализе стоимости. Для Милля меновая стоимость — категория не производства, а обращения: это соотношение между товарами в процессе их обмена друг на друга или на деньги.

Меновая стоимость и цена товара устанавливаются в точке, где уравновешиваются спрос и предложение.

Милль пытается соединить трудовую теорию стоимости (которую он трактует как теорию издержек производства) с концепцией меновой стоимости как точки равновесия спроса и предложения: предложение, по Миллю, определяется издержками производства.

Милль предвосхитил и некоторые положения, развивавшиеся позже экономистами, анализировавшими влияние изменения цен на спрос. До Милля закон спроса и предложения понимался как закон роста цены под влиянием спроса и снижения ее под влиянием предложения. Милль указывает, что такое толкование приводит к порочному кругу, ибо не только спрос и предложение влияют на цену, но и цена изменяет спрос и предложение. Он по существу вплотную подошел к понятию «эластичность спроса», выражающему степень изменения спроса при изменении цены.

Важными элементами концепции Милля были его представления об. экономических законах. И Смит, и Рикардо признавали наличие объективных экономических законов, которые рассматривались ими как естественные и потому вечные. У Милля вечны законы производства, тогда как законы распределения историчны.

Глава 5

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ РАННЕГО СОЦИАЛИЗМА

Эпохой раннего социализма принято считать первую треть XIX века. Именно в это время сформировалось несколько направлений социалистической мысли. Они различались представлениями о будущем идеальном обществе, его экономической и социальной организации, но их объединяло критическое отношение к капиталистической системе хозяйства.

Одна из социалистических экономических концепций выросла из английской классической школы, а именно из учения Рикардо. К этому направлению социалистов принадлежали Уильям Томпсон (1785—1833), Томас Годскин (1787—1869), Джон Грей (1798—1850), Джон Френсис Брей (1809—1895). Исходным пунктом для социалистов-рикардианцев была трудовая теория стоимости. Поскольку богатство, т. е. стоимость, создается только трудом, капитал не имеет никаких прав на ее присвоение. Рабочий вынужден безвозмездно отдавать часть своего труда, за счет чего формируются прибыль капиталистов, рента землевладельцев и другие нетрудовые доходы. Утверждавшаяся эпигонами классической школы идея производительности капитала социалистами-рикардианцами категорически отвергается. Социалистическое общество эти рикардианцы представляют как общество коллективной трудовой собственности при сохранении рыночных отношений.

Другая ветвь социалистических учений связана с именем французского мыслителя Клода Анри Сен-Симона (1760—1825), Для концепции Сен-Симона характерен последовательный историзм. История человечества — это процесс смены одного общественного строя другим, более прогрессивным. По сравнению с первобытным обществом благодетельным было рабство; прогрессом был переход от рабства к феодализму; прогрессивен и переход к промышленному строю. Этот последний процесс еще не завершился. У власти оказались пока не промышленники, а непроизводительная, паразитическая буржуазия. Современный ему период Сен-Симон считал переходным, критическим. На смену существующим экономическим порядка неизбежно придет новый строй. Сен-Симон называет его индустриализмом, ибо в основе его будет лежать крупная индустрия.

Главным пороком капиталистического общества Сен-Симон считает раздробленность и анархию производства. Эта анархия — неизбежное следствие экономической свободы, которая базируется на индивидуализме частных собственников. В обществе индустриалов крупная промышленность будет управляться из единого центра, функционировать по единому плану, разрабатываемому учеными. Планирование охватит как производство, так и распределение продукции в масштабе страны.

Сен-Симон не выдвигал требования замены частной собственности общественной. В его системе сохраняется частная капиталистическая собственность, существует централизованно выделяемая из общественного продукта доля на вознаграждение за капитал. Обязательные для капиталистов условия — личный труд, участие в производстве и подчинение общему плану.

Ученик Сен-Симона Сент-Аман Базар (1791—1832) пошел дальше учителя. Он считает невозможным централизованное планирование без отмены частной собственности. Распределение произведенных благ должно происходить только по труду. У Базара находит дальнейшее развитие идея Сен-Симона, что зародышем новой системы организации труда в масштабах страны являются банки. Более того. Базар говорит об организации труда в мировом масштабе, о всемирной ассоциации трудящихся.

Духом историзма проникнуто и учение другого французского социалиста Шарля Фурье (1772—1837). Для Фурье очевидна связь исторических эпох со ступенями развития производства.

Фурье осуждает капитализм прежде всего за противоречие между интересами богатого меньшинства и нищего большинства. Существующий строй, по его мнению, не способен обеспечить благополучие всего населения, ибо частная собственность рождает анархию, конкуренцию, что влечет за собой неслыханное расточительство сил и средств. Важнейшим объектом критики для Фурье является торговля. Торговля через конкуренцию ведет к монополии, а господство монополий — это «торговый феодализм». Эксплуатацию рабочих он видит прежде всего в их обмане как покупателей. С бедностью основной массы покупателей и сосредоточением товаров в руках кучки богачей-предпринимателей, действующих в условиях хозяйственной анархии, Фурье связывает экономические кризисы.

Будущее общество Фурье представляет себе как ряд самоуправляющихся небольших общин (до 2 тысяч человек), которые он называет фалангами. Решающую роль в фаланге играет земледелие, промышленность же служит ей дополнением. В рамках фаланги ликвидируется частная собственность на средства производства, все работы выполняются по плану. Исчезает порабощающее человека закрепление за определенным видом труда. Люди будут работать специально организующимися для каждой работы сериями (группами), Меняя виды работ несколько раз в день. На смену конкуренции, при которой выигрыш одного есть проигрыш всех остальных, придет соревнование.

Требуемые для организации фаланг средства должны дать капиталисты, которые, войдя в число членов фаланги, одновременно станут ее акционерами. Весь произведенный продукт в связи с этим делится между трудом, акционерным капиталом и знаниями в отношении 5:4:3. Продукция служит прежде всего для удовлетворения потребностей членов фаланги и лишь ее излишки поступают в обмен между фалангами.

Само будущее общество пройдет в своем развитии три стадии, которые Фурье называет гарантизмом или полуассоциацией, социантизмом или простой ассоциацией и гармонизмом или сложной ассоциацией.

Выдающимся представителем раннего социализма в Англии был Роберт Оуэн (1771—1858). Он так же, как и социалисты-рикардианцы, опирался на трудовую теорию стоимости, но, в отличие от них, считал, что в существующем обществе эта теория не реализуется, закон стоимости не действует. Стоимость при капитализме измеряется не трудом, а деньгами. Деньги не отражают истинной стоимости и это приводит к тому, что человек, производящий ценности, не получает за них справедливого вознаграждения. Деньги должны быть заменены квитанциями, удостоверяющими, сколько труда затратил работник на изготовление товара. Такую квитанцию производитель получит, сдав свой товар на «базар справедливого обмена» — на общественный склад, где за эту квитанцию подберет себе равноценный по трудовому содержанию другой товар. Попытку организации базара справедливого обмена Оуэн предпринял практически. Она закончилась крахом.

В отличие от Фурье и Сен-Симона, Оуэн — принципиальный противник частной собственности, выделения капиталу его доли и т. п. Частная собственность вредна для всех, в том числе и для богатых. Принцип личной заинтересованности, считает Оуэн, уже изжил себя. В основу нового общества должно положить общий труд, общую собственность, равенство в правах и обязанностях. Оуэн видит пороки применения машин в капиталистической системе. Общество поставлено перед выбором: либо согласиться с вымиранием тех, кого машина выбрасывает за ворота производства, либо отказаться от машин, либо коренным образом изменить организацию работ, т. е. экономический строй. Если избрать третий путь, можно сохранить все Преимущества фабричной системы.

Оуэн называл пропагандируемый им экономический строй социализмом. Его ячейкой он считал кооперативную общину. В организации кооперативов большую роль должны сыграть тред-юнионы, выкупая предприятия у частных владельцев и передавая их добровольцам-кооператорам. Государство же не должно выступать как собственник; его задача — помочь кооперативам предоставлением льготных кредитов. Со временем, по Оуэну, кооперативы докажут свою высокую эффективность и охватят всю страну.

Глава 6

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА

Учение, получившее свое название по имени его основоположника, было создано вынужденным эмигрировать из Германии революционным политическим деятелем Карлом Генрихом Марксом (1818—1883) при непосредственном участии его друга и соратника Фридриха Энгельса (1820—1895). Оно изложено с наибольшей полнотой в многотомной работе Маркса «Капитал». Первый том «Капитала» опубликован в 1867 г., второй и третий были подготовлены к изданию Энгельсом уже после смерти Маркса (1885 и 1894), четвертый, оставшийся в набросках, был выпущен в свет под названием «Теории прибавочной стоимости» учеником Энгельса Карлом Каутским (1905—1910). Среди собственных работ Ф.Энгельса, затрагивающих проблемы экономической теории, следует назвать прежде всего «Переворот в науке, совершенный господином Евгением Дюрингом» (1878), чаще сокращенно именуемую «Анти-Дюринг».

Марксистское экономическое учение генетически связано с английской классической школой в политической экономии.

Маркс исходит из рикардианского понимания трудовой теории стоимости, но он вносит в анализ принципиально новые моменты. Любой товар имеет две стороны: потребительную ценность и меновую ценность*. Как потребительные ценности товары, по Марксу, несравнимы. Сопоставимыми их делает то, что все они — продукты труда. Марке говорит о двойственном характер труда, воплощенного в товаре. С одной стороны, это всегда определенный конкретный труд, и в этом качестве он создает конкретную потребительную ценность. Но всякий труд, независимо от его конкретного вида, есть затрата человеческой энергии, мускулов, нервов, и это делает продукты труда сравнимыми. Труд, рассматриваемый в таком плане, Маркс называет абстрактным трудом. Абстрактный труд создает стоимость товара, проявляющуюся в меновой ценности (или меновой стоимости), т. е. пропорции, в которой товар обменивается на другой товар.

Деньги возникли из товарного обращения исторически. Вначале обмен носил случайный характер, затем он стал постоянным явлением и тогда из общей массы товаров стал выделяться один как всеобщий эквивалент. Постепенно роль всеобщего эквивалента закрепилась за золотом (или серебром), которое и стало деньгами, поскольку стоимость создается только трудом, прибыль капиталиста есть результат присвоения продукта труда рабочих. Английская классическая школа не могла объяснить происхождение прибыли без признания нарушения закона стоимости: если капиталист покупает труд рабочего по стоимости, прибыль невозможна; если она существует, значит труд покупается ниже стоимости. Маркс предлагает такое решение: капиталист покупает не труд, а рабочую силу, т. е. способность трудиться. (Стоимость рабочей силы определяется затратами на ее воспроизводство: на питание, одежду, образование и приобретение квалификации, содержание детей, которые должны будут заменить физически выбывающую рабочую силу родителей, и т. п. Разницу между стоимостью рабочей силы и стоимостью, которую она может создать, Маркс именует прибавочной стоимостью. Прибавочная стоимость — источник прибыли капиталиста. В течение рабочего дня рабочий должен прежде всего произвести стоимость, эквивалентную стоимости его рабочей силы. Затрачиваемый на это труд Маркс именует необходимым трудом. Всю остальную часть рабочего дня рабочий занят прибавочным трудом, создавая прибавочную стоимость. Соотношение прибавочного и необходимого труда (или, что то же самое, прибавочного и необходимого рабочего времени) характеризует степень эксплуатации рабочих капиталистами. Маркс видит два пути повышения степени эксплуатации: прямое увеличение прибавочного труда за счет удлинения рабочего дня и изменение соотношения прибавочного и необходимого труда в пределах фиксированного или даже сокращаемого рабочего дня. Первый путь он называет получением абсолютной прибавочной стоимости, второй — получением относительной прибавочной стоимости. Первый характерен для раннего капитализма, второй — для зрелых его форм. Сокращение необходимого времени может быть достигнуто без понижения жизненного уровня работников при удешевлении средств существования рабочих за счет роста производительности труда. Маркс выделяет еще один путь увеличения прибавочной стоимости: получение избыточной прибавочной стоимости путем снижения индивидуальных (для данного предприятия) издержек производства по сравнению с общественно необходимыми. Но этот вид прибавочной стоимости не может присваиваться всеми капиталистами и даже у отдельных капиталистов он носит временный характер Маркс вводит деление капитала на постоянный (представленный в виде средств производства) и переменный (вложенный в рабочую силу). Отношение постоянного капитала к переменному он называет органическим строением капитала и связывает с ним динамику занятости, движение нормы прибыли и ряд других явлений. Поскольку органическое строение капитала вследствие технического прогресса повышается, спрос на рабочие руки растет медленнее, чем величина капитала. Отсюда, по Марксу, неизбежность роста армии безработных, а следовательно — ухудшение положения рабочего класса по мере развития капиталистического производства. Маркс формулирует «всеобщий закон капиталистического накопления»: накопление богатства на одном полюсе, у класса капиталистов, есть накопление нищеты и муки труда на другом полюсе, на стороне рабочего класса.

Рост органического строения капитала порождает и тенденцию к снижению нормы прибыли, рассматриваемой как отношение прибавочной стоимости ко всему авансированному капиталу. Это, по Марксу, именно тенденция, так как понижению нормы прибыли препятствуют такие факторы, как рост степени эксплуатации, уход капитала в колонии, где органическое строение капитала ниже, и ряд других.

Классическая школа не могла согласовать с трудовой, теорией стоимости фактически наблюдаемое равенство нормы прибыли в отраслях с разным органическим строением капитала. Маркс декларирует следующее решение проблемы. Капиталы устремляются в отрасли с низким строением капитала, а следовательно, с высокой нормой прибыли. Усилившаяся в этих отраслях конкуренция сбивает цены ниже стоимости. Наоборот, в отраслях с высоким органическим строением капитала, откуда капиталы уходят, предложение отстает от спроса и цены повышаются. Переливание капитала из отрасли в отрасль продолжается до тех пор, пока цены не установятся на уровне, обеспечивающем выравненную, среднюю норму прибыли. При развитом капитализме, утверждает Маркс, товары продаются не по стоимости, а по ценам производства (издержки плюс средняя прибыль). Закон стоимости нарушается в каждой отрасли, поскольку цены производства отклоняются от стоимости то в одну, то в другую сторону, но он действует в обществе в целом, ибо эти отклонения взаимно погашаются и общая сумма цен производства равняется общей сумме стоимостей.

Прибавочную стоимость Маркс рассматривает как единый источник промышленной прибыли, процента, торговой прибыли и земельной ренты. Промышленные капиталисты уступают торговцам и банкирам часть прибавочной стоимости, полученной ими за счет труда рабочих в производстве. При этом они высвобождаются от затрат своего капитала на склады и торговые предприятия, уменьшают за счет заемного потребность в собственном капитале. В результате норма их прибыли только повышается.

Развивая рикардовскую теорию ренты, Маркс доказывает существование наряду с дифференциальной рентой, связанной с различиями в плодородии и местоположении участков, еще и абсолютной ренты, обусловленной самим фактом собственности на землю, представляющей по сути монополию.

Маркс строит схемы простого и расширенного воспроизводства. Все общественное производство он разбивает на два подразделения: производство средств производства и производство предметов потребления. Их взаимосвязь представляется уравнением, в котором фигурируют постоянный и переменный капитал и прибавочная стоимость. Вывод из этой примитивной модели гласит: при простом воспроизводстве сумма переменного капитала и прибавочной стоимости первого подразделения должна равняться постоянному капиталу второго подразделения, а при расширенном воспроизводстве она должна быть больше этого постоянного капитала. Маркс отвергает сэевскую концепцию невозможности всеобщих кризисов производства. Он доказывает неизбежность таких кризисов в силу анархии производства. Капиталистическое производство он объявляет цикличным, проходящим через фазы кризиса, депрессии, оживления и подъема — к новом кризису. В теории Маркса большую роль играет закон концентрации и централизации капитала и производства. В силу этого закона мелкое производство уступает крупному, а оно, в свою очередь, крупнейшему. По Марксу, мелким и средним предприятиям не остается места в развитом капиталистическом обществе. Но из этого закона вытекает и неизбежность замены крупной капиталистической собственности единой общенародной собственностью. Маркс и Энгельс считали, что коммунистическое общество пройдет в своем развитии две стадии (позднее среди марксистов они получили название «социализм» и «коммунизм» или «полный коммунизм»). На первой стадии уже исчезнет частная собственность, но необходимо будет осуществление распределения по труду. Энгельс это распределение толкует как распределение по количеству, но не по качеству труда, т. е. не по квалификации, уровню умелости и т. п. Поскольку образование и обучение профессии будет осуществляться за счет общества, то и плоды, приносимые квалификацией, должны доставаться обществу, а не самому работнику. На второй стадии, когда гигантски вырастут объемы производства и труд станет жизненной потребностью человека, распределение по труду сменится распределением по потребностям.

Энгельс подчеркивает, что распределение и на первой стадии коммунизма не будет носить характер торговли. Товарно-денежные отношения отпадут. Квитанции, которые будет получать работник за свой труд и которые послужат для него основанием приобретения на общественных складах нужных потребительских благ, столь же не являются деньгами, как театральный билет.

Работы Маркса и Энгельса оказали громадное воздействие на экономическую мысль. На протяжении столетия с ними соглашались и спорили, их опровергали и «подправляли». Как бы то ни было, тень Маркса стояла перед каждым крупным мыслителем вплоть до наших дней.

Глава 7

ЗАРОЖДЕНИЕ МАТЕМАТИЧЕСКОГО НАПРАВЛЕНИЯ

Впервые математический аппарат в экономических теоретических исследованиях применил французский ученый Антуан Огюстен Курно (1801—1877). Доктор математики Парижского университета, автор трудов по теории вероятности, в 1838 г. он опубликовал книгу «Исследование математических принципов теории богатства». Главная ее тема — взаимозависимость цены и спроса.

Курно ввел понятие «эластичность спроса». Спрос он рассматривает как функцию цены. Функция эта, по Курно, непрерывна. Любое, самое малое изменение цены вызывает изменение спроса. Курно сформулировал это как закон спроса.

Эластичность спроса на разные товары различна. Курно подметил, что низкая эластичность характерна, с одной стороны, для предметов роскоши, а с другой — для предметов первой необходимости. В первом случае изменение цены мало значимо для очень богатых покупателей, которые и предъявляют спрос на предметы роскоши. Во втором даже люди с низкими доходами предпочтут отказаться от не столь насущного, но не могут не покупать самого необходимого.

В моделях Курно цены диктуют покупатели, а продавцы приспосабливают предложение (выпуск продукции) к спросу при этих ценах. Курно приходит к выводу, что при монополии объем выпуска минимален, а при неограниченной конкуренции максимален.

Новаторская работа Курно была не замечена и соответственно не оценена современниками. Лишь десятилетия спустя идеи Курно получили должное признание.

Аналогична судьба трудов другого выдающегося мыслителя Иоганна Генриха фон Тюнена (1789—1850). В отличие от Курно (его книга не была известна Тюнену), строившего абстрактные модели, немецкий помещик Тюнен опирался на конкретные данные детального учета расходов и доходов своего хозяйства. Его математические построения в этом отношении предвосхитили то направление, которое получило в XX веке наименование «эконометрика». Этим термином, введенным в научный оборот норвежским экономистом Рагнаром Фришем (1895—1973), называют исследование конкретных количественных закономерностей и взаимосвязей в экономике с помощью математических и статистических методов и моделей.

Воззрения Тюнена изложены в его единственном сочинении «Изолированное хозяйство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономии», первый том которого опубликован в 1826 г., второй — в1850 г третий — уже после смерти автора, в 1863 г.

Тюнен, с глубоким почтением относившийся к Адаму Смиту, видимо, был не знаком с работами Рикардо. Он заново создал теорию дифференциальной ренты, причем в раде случаев его рассуждения носят более строгий характер, чем у Рикардо. Но в историю экономических учений Тюнен вошел не этим самостоятельным повторением уже пройденного другими пути.

Тюнен построил модель изолированной от внешнего мира хозяйственной (точнее, сельскохозяйственной) области. Пространственно эта область — правильный круг, в центре которого находится единственный город — рынок сбыта аграрной продукции. Из каждой точки в круге перевозка осуществляется строго по радиусу одним и тем же видом транспорта. Транспортные расходы — линейная функция расстояния перевозки. Земля повсюду одинаково плодородна и равно пригодна для любой отрасли сельского хозяйства. Отрасли эти отличаются интенсивностью ведения работ, т. е. необходимыми вложениями средств. Принимая, что все отрасли равно нужны, Тюнен решает задачу их пространственного размещения. Для этого определяется, на каком расстоянии от точки сбыта транспортные расходы уравниваются с чистой выручкой (разницей между валовой выручкой и издержками). Эти расстояния различны для разных отраслей, ибо различна интенсивность хозяйства. Критерий рациональности размещения — максимальный суммарный чистый доход всех отраслей. В Тюненовской модели оптимальным оказывается размещение отраслей в виде концентрических колец, разноудаленных от центра. Чем ниже интенсивность отрасли, тем дальше от центра должно находиться соответствующее кольцо.

Тюненовская модель крайне упрощена. Для количественного измерения зависимостей между ее элементами автор использует данные, взятые из практики собственного хозяйства. Неудивительно, что эти данные нередко не подтверждают постулируемые при построении модели положения. Это, однако, не умаляет принципиальной значимости тюненовского подхода к экономическому анализу и его концептуальных идей.

Тюнен по праву считается основоположником теории размещения производства, которая в наши дни выросла в особую отрасль науки — пространственную экономику. Но не менее существен его вклад в общую экономическую теорию.

Хотя Тюнен не использует терминов «предельная ценность», «предельные издержки» и т. п., по существу он мыслит в этих категориях. В его работе явственны начала, получившие впоследствии четкое оформление в концепциях предельной производительности факторов производства. Тюнен неоднократно подчеркивает, что затраты любого производственного фактора должны осуществляться до того момента, когда дополнительный продукт, порождаемый добавочной единицей данного фактора, уравнивается с издержками на него. Если каждый фактор используется таким образом, совокупный продукт максимизируется.

Как и Курно, Тюнен в исследовании экономических процессов прибегает к дифференциальному исчислению. Любой процесс в хозяйственной сфере, по Тюнену, это постепенные малые приращения вплоть до достижения некоего предела, означающего переход к иному качественному состоянию. Инструментарий дифференциальных уравнений Тюнен использует, в частности, анализируя возможности перехода наемного работника в статус самостоятельного предпринимателя.

Тюнену принадлежит и ряд других положений, а главное — методологических подходов, которые были по достоинству оценены лишь много лет спустя.

Такова, например, его попытка построить теорию распределения доходов на основе представления о предельной производительности. Здесь он применяет прием последовательного варьирования одного фактора за другим. Вначале в качестве переменной рассматриваются вложения труда при постоянной величине капитала и земли; затем как переменная выступают вложения капитала при стабильности используемых труда и земли; наконец переменной становится ввод земли при неизменности вложений труда и капитала.

Современником Курно и Тюнена был немецкий исследователь Герман Госсен (1810—1858), юрист по образованию. Его единственная экономическая работа «Развитие законов общественного обмена и вытекающих отсюда правил общественной торговли», вышедшая в 1854 г., содержала корпус идей, которые впоследствии легли в основу теории предельной полезности. Опередившая свое время, она не вызвала интереса современников. Только после того, как сложилась так называемая австрийская школа, ее приверженцами в конце 70-х гг. XIX в. Госсен был «открыт». Его работа была переиздана и получила широкое признание.

Госсен переместил фокус исследования экономики. Единственно заслуживающим внимания объектом изучения он провозгласил потребление, точнее потребительский спрос. Цель экономической науки — помочь человеку в получении им максимального удовлетворения от потребления благ. Самое науку он предлагал переименовать из политической экономии в учение об удовлетворении.

Основа экономического поведения, по Госсену — психологическая оценка человеком благ и выбор между этими благами. Экономические законы имеют в своей основе психологию индивидуума.

Госсен сформулировал два краеугольных положения, приобретших впоследствии широкую известность как «законы Госсена».

Первый закон Госсена: Величина удовлетворения от потребления каждой дополнительной единицы блага данного вида уменьшается, пока не достигнет нуля в точке полного насыщения. Снижение удовлетворения означает снижение полезности каждой последующей единицы блага.

Второй закон Госсена: Если запас различных благ недостаточен для полного удовлетворения, то совокупное наибольшее удовлетворение достигается в точке, где интенсивность удовольствия от потребления каждого блага одинакова. Иначе говоря, полезность комбинации благ максимальна, когда последние порции потребленных различных благ имеют одинаковую полезность. Второму закону Госсен дает математическую интерпретацию. При этом зависимость между полезностью и количеством благ рассматривается как линейная.

С тех же субъективно-психологических позиций подходит Госсен к анализу предложения товаров. Труд вначале приносит наслаждение, но затем становится тягостным, наслаждением со знаком минус. Госсен вводит понятие «предельная затрата». На основании сопоставления предельной полезности блага с предельной затратой труда на его производство он формулирует принцип равновесия индивидуального потребления и индивидуального производства: ценность предельного атома наслаждения от потребления блага должна быть равна усталости, которую человек испытывает, достигая этого атома в последний момент затраты своей энергии (Госсен употребляет слово «атом», чтобы подчеркнуть, в соответствии с представлением своего времени, дальнейшую неделимость единицы блага и доставляемого ею наслаждения.) Общий выигрыш полезности — это разность между наслаждением (от потребления и труда) и тягостью труда. Труд прекращается в точке, где указанная разность максимальна. По существу, излагаемая Госсеном концепция равновесия — иное выражение его второго закона. Принцип равновесия Госсен также выражает посредством математической формулы.

Если классическая школа рассматривала обмен как обмен эквивалентных ценностей, т. е. как процесс, в котором никто из контрагентов не выигрывает и не проигрывает, то Госсен, положивший в основу своего учения полезность, трактует обмен как источник прироста полезности. Ведь каждый участник в обмене отдает то, что для него менее полезно, и получает взамен более полезное ему благо. Обмен прекращается, когда блага распределены между людьми так, что последний атом любого блага, полученный каждым, представляет для него такую же полезность, как и для всякого другого.

Формулируя условия оптимального равновесия, Госсен вовсе не считал, что они реализуются в существующей экономической среде. Здесь он переходит от индивидуума к социуму, к общественным отношениям. Равновесие может быть достигнуто лишь при обеспечении свободного доступа любого человека к выгодной для него производственной деятельности, что связано с устранением всяких видов монополии, правовых ограничений и т. п. Земля должна быть доступна для каждого желающего работать на ней, а это может быть обеспечено лишь национализацией ее. Равенство возможностей должно базироваться на всеобщности образования, доступности государственного кредита для организации производства, устойчивости денежной системы. Таким образом, Госсен, исходя из чисто теоретической конструкции, приходит к необходимости реформирования современной ему экономической системы.

Глава 8

ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА

В Германии XIX в. развитие экономической мысли шло своим путем, что в немалой степени объясняется своеобразными условиями экономического и социально-политического развития страны. Современная индустрия создавалась здесь при сохранении сильных пережитков средневековых аграрных отношений. На мировых рынках господствовала английская индустрия, конкуренции с которой немецкая промышленность выдержать не смогла. Отсюда стремление к таможенной защите, государственному покровительству.

Сложившаяся в 40—50-е гг. прошлого столетия так называемая историческая школа в экономической науке отличалась фетишизацией национальной специфики хозяйства различных стран и возвеличиванием роли государственных институтов.

Предшественником исторической школы был Фридрих Лист (1789—1846). Сущность его учения хорошо передает название главного труда: «Национальная система политической экономии» (1841). Лист критиковал английскую классическую школу за «космополитизм», который он видел в попытке создания универсальной экономической концепции, равно пригодной для всех стран и народов. По Листу, каждая нация имеет свой путь экономического развития, экономика отдельных стран подчиняется собственным законам.

Лист отнюдь не был поборником сохранения отсталого, опутанного феодальными пережитками немецкого хозяйства. Выступая за индустриализацию Германии, он сформулировал теорию развития производительных сил. Благосостояние нации определяется не количеством созданного товарного богатства, как утверждала классическая школа и ее эпигоны, а степенью развития производительных сил. Способность создавать богатство бесконечно важнее самого богатства. Решающая производительная сила — заводская промышленность. Но если Смит и Рикардо считали производительным трудом только труд в материальном производстве, то Лист объявляет производительным любой труд, прямо или косвенно способствующий созданию богатства. Поэтому в производительные силы он включает и государственные институты, вплоть до полиции, и систему образования, и науку, и религию, и прессу, и моральные установления, например, моногамию, и меняющие ход развития политические и экономические реформы.

Если английская классическая школа и вышедшие из ее недр другие экономические учения сосредоточивали свое внимание на анализе современного им капиталистического хозяйства, рассматривая его как естественное состояние, то Лист прокламирует необходимость исторического подхода к экономике. В поступательном движении национальной экономики он выделяет пять стадий: дикость, пастушескую стадию, земледельческую, земледельчески-мануфактурную и земледельчески-мануфактурно-коммерческую. Достижение последней, высшей стадии требует государственного покровительства, «воспитательного протекционизма», имеющего целью создание единого национального рынка, устранение внутренних барьеров и в то же время защиту от подавления национального хозяйства более развитыми, более мощными производительными силами других государств.

Лист уподобляет «молодые» страны ребенку, не способному сопротивляться взрослому человеку. Протекционизм законен для индустрии, но он не должен распространяться на сельское хозяйство. Такое покровительство аграрному сектору привело бы только к удорожанию сырья и продовольствия, что нанесло бы ущерб отечественной промышленности.

Принципиальная ошибка А.Смита и его последователей заключается, по мнению Листа, в том, что они рассматривают экономическую жизнь как сферу взаимодействия отдельных индивидуумов, в своей механической совокупности образующих человечество. Но между человечеством и человеком история поставила нации. Любой индивидуум прежде всего — часть нации, и его благополучие зависит от могущества нации. У наций разные силы и разные интересы, и их должны ограждать государства. Полная свобода торговли станет возможной лишь в отдаленном будущем, когда все нации будут стоять на одной ступени развития, исчезнет угроза войн, народы придут к общему соглашению.

Основные идеи Ф.Листа нашли свое развитие в работах Вильгельма Рошера (1817—1894), Бруно Гильдебранда (1812—1878) и Карла Книса (1821—1898), составивших ядро исторической школы.

В.Рошер утверждал, что природные различия стран, особенности отдельных народов, проявляющиеся в их способностях, привычках, степени развития и сложившихся политических институтах, исключают возможность существования однотипных хозяйственных систем у разных наций. Общей для всего мира экономической теории быть не может. Нет единой политической экономии, есть множество национальных наук.

Б.Гильдебранд противопоставлял абстрактному методу классиков эмпирические исследования, сбор статистической и исторической- информации. Он предложил трехфазную схему экономического развития человечества. Первая фаза — естественное или натуральное хозяйство. Обмена продуктов здесь либо вообще нет, либо он осуществляется без денег. Вторая фаза — денежное хозяйство. Деньги здесь становятся необходимым посредником обмена. Третья фаза — кредитное хозяйство. Деньги перестают играть роль посредника в обмене. Обмен совершается без участия денег, на основе кредита. Хозяйство в третьей фазе — это высший тип хозяйства, ибо здесь открываются все возможности для активных людей: даже не располагая капиталом, они могут благодаря кредиту стать предпринимателями.

Гильдебранд видел особенный порок предшествующей экономической науки в сведении ею поведения хозяйствующих субъектов к чисто эгоистическим побуждениям. Анализируя экономическую жизнь, Смит и его последователи совершенно игнорировали воздействие на нее морали, права, обычаев, политики, оказывающих огромное влияние на мотивы человеческой деятельности, побуждающих к альтруизму, преследованию не индивидуальных выгод, а интересов нации, своего государства и т. п.

К.Книс зашел в отрицании общих экономических законов, пожалуй, дальше всех своих коллег по исторической школе. Он отвергал саму возможность существования экономической теории. Наука существует лишь там, где есть повторяемость изучаемых явлений. Пути экономического развития народов настолько специфичны, что о повторяемости и речи быть не может. Экономические явления в принципе не доступны познанию. Можно только описать их возникновение и развитие и дать им моральную оценку. В экономической эволюции разных народов нельзя найти общих законов — можно в лучшем случае говорить об аналогиях.

Что касается истолкования экономических категорий и механизмов, историческая школа не внесла ничего нового по сравнению со своими предшественниками. За исключением Рошера, ее представители не проявляли к этой проблематике интереса. Рошер разделял сэевскую концепцию трех факторов производства, соединяя ее с идеей Сениора о воздержании капиталиста как источнике прибыли. При этом Рошер применял к теории факторов производства исторический подход: по мере эволюции национальной экономики решающая роль переходит от одного фактора к другому (от природы к труду, а от труда к капиталу).

К середине 50-х гг. историческая школа прошла свой апогей и внимание к ней стремительно угасало. Однако в начале 70-х гг. произошел новый всплеск интереса к идеям, лежащим в ее основе. Это было связано с выходом на сцену ряда ученых, которых принято объединять в новую (молодую) историческую школу. Их лидером был Густав Шмоллер (1838—1917). Широкую известность приобрели также Карл Бюхер (1847—1930) и Луйо Брентано (1844—1931).

Если представители «старой» исторической школы фактически отрицали существование объективных экономических законов, то «молодые» гораздо осторожнее. Они отвергают только возможность выведения таких законов на основе дедуктивных рассуждений. Необходимо накопление достоверных исторических и статистических данных, чтобы в будущем методом индукции построить экономическую теорию.

Историческая школа призывала к детальному изучению истории народного хозяйства. Молодая ее поросль и приступила к реализации этого призыва. При этом особое внимание уделялось истории отдельных экономических учреждений (торговых гильдий, ремесленных цехов и т. п.), территорий, предприятий. Представители молодой исторической школы критиковали Рошера и Гильдебранда за чрезмерное внимание к общей истории в ущерб истории конкретных объектов хозяйствования. Необходимо, по утверждению Шмоллера, прежде всего выяснить возникновение отдельных хозяйственных институтов, а не всего народного или даже мирового хозяйства.

Особенностью новой исторической школы была попытка объяснений хозяйственной жизни в тесной взаимосвязи экономики, этики и психологии. Речь идет не о признании одновременного воздействия на хозяйство разноплановых факторов, а об их внутреннем единстве, взаимопереплетении.

Г. Шмоллер утверждал, что производство, разделение труда, обмен товаров — это и экономические и этико-психологические категории. Хозяйственная культура реализуется в физическом мире, но возникновением своим она обязана духовным силам людей, которые проявляются в виде чувств, влечений, целей, представлений и, в конечном счете, в виде сознательных действий. Народное хозяйство — это форма общения, основанного на психических силах общества. Поэтому политическая экономия — не экономическая только наука, а собирательное понятие, отображающее совокупность общественных наук, в том числе изучающих политику, право, этику, религию.

С таких позиций Шмоллер рассматривает отдельные экономические категории. Изменения цен, заработной платы, вексельного курса и т. п. обусловливаются психологическими мотивами и чувствами различных групп. Так, динамика заработной платы зависит от степени склонности рабочих к сохранению или развитию жизненных потребностей.

Государство, — утверждал Г. Шмоллер, — стоит над классами и социальными группами, над корпорациями и индивидуальными хозяйствами с их разнонаправленными устремлениями. Государственно-правовое регулирование экономической жизни — необходимое условие самого существования народного хозяйства как единого целого.

К Бюхер известен прежде всего своей схемой развития хозяйства, в основе которой лежит длина пути, который продукт труда проходит от производителя до потребителя. На первой ступени, которую Бюхер именует «домашним хозяйством», продукты потребляются там же, где произведены. На второй ступени, называемой «городским хозяйством», осуществляется работа на внешнего потребителя, но при непосредственном обмене «производитель — потребитель». Третья ступень — «народное хозяйство». На этой ступени производитель работает на неизвестный ему рынок, товары проходят ряд хозяйств, прежде чем дойдут до потребителя. В «народном хозяйстве» решающее значение имеет деятельность денежного капитала.

Бюхер одним из первых подметил все возрастающую роль ссудного капитала, к которому он относит и банковский и акционерный капитал. По Бюхеру, во власть ссудного капиталиста попадают в равной степени предприниматели, земельные собственники, торговцы и рабочие.

Л. Брентано уделял особое внимание вопросам труда и заработной платы. Труд, по Брентано, это товар особого рода. Его владелец не может отложить продажу труда, он всюду должен следовать за проданным предпринимателю трудом и потому часто вынужден соглашаться на невыгодные условия продажи. Эти неблагоприятные для рабочего обстоятельства, однако, устраняются, если предпринимателю противостоит не отдельный рабочий, а профсоюз, подобный английским тредюнионам.

Повышение заработной платы, как и сокращение рабочего дня, выгодно не только рабочим, но и предпринимателям, ибо при этом создаются условия для роста производительности труда, а следовательно, для увеличения доходности производства. Низкая оплата труда не дает стимулов для замены ручного труда машинным, что препятствует удешевлению товаров и повышению их конкурентоспособности.

Брентано вошел в историю экономических учений как активный пропагандист ряда положений, сформулированных в литературе задолго до его работ. Речь идет о законе убывающего плодородия почвы и теории устойчивости мелких крестьянских хозяйств. Концепцией, относительно которой Брентано должен быть признан если не исключительным автором, то одним из «соавторов», следует считать признание монополистических объединений практическим средством устранения экономических кризисов. Картели, по Брентано, создаются производителями для планомерного приспособления предложения к спросу, чтобы предупредить перепроизводство со всеми вытекающими из него последствиями: падением цен, банкротствами, обесценением действующего капитала и массовой безработицей.

Под влиянием молодой исторической школы в последнюю четверть XIX века во всем мире возрос интерес к историко-экономическим исследованиям.

Глава 9

ЛОЗАННСКАЯ ШКОЛА

Крупный вклад в экономическую науку внесли профессор Лозаннского университета в Швейцарии Леон Вальрас (1834—1910) и сменивший его на кафедре Вильфредо Парето (1848—1923).

Вальрас был первым, кто разработал замкнутую математическую модель общего экономического равновесия. В ее основу было положено деление всех участвующих в производстве и обмене на две большие группы: владельцев производительных услуг (земли, капитала, труда) и предпринимателей, приводящих потенциальные факторы производства в действие. Владельцы производительных услуг предлагают их на рынке предпринимателям, которые, в свою очередь, выступают как продавцы произведенных потребительских продуктов. Рынки производительных услуг и потребительских товаров взаимосвязаны.

Равновесие в экономике обеспечивается при соблюдении трех условий: 1) эффективный спрос на производительные услуги и предложение этих слуг равны; 2) цены на. рынке продуктов устойчивы; 3) продажная цена продуктов равна издержкам на их производство, выраженным в производительных услугах В математической модели эти условия равновесия выражаются через взаимосвязанные четыре системы уравнений.

Первая система характеризует предложение производительных услуг. Предложение каждого вида этих услуг выступает как функция рыночных цен. на все виды услуг и на все готовые продукты.

Вторая система уравнений описывает спрос на готовые продукты. Спрос на каждый вид продуктов есть функция цен на все производительные услуги и на все продукты.

Третья система отражает потребление производительных услуг. Сумма затрат каждой производительной услуги на производство всех готовых продуктов должна равняться совокупному предложению этого вида услуг.

Наконец, четвертая система уравнений демонстрирует соотношение цен производительных услуг и готовых продуктов. Цена каждого готового продукта равна сумме цен всех затраченных на его изготовление производительных услуг.

Вальрасовская модель позволяет найти математическое решение задачи равновесия, так как обще число неизвестных в этой модели равно числу уравнений. Однако сам автор видел в ней не инструмент обеспечения равновесия, которым должен воспользоваться какой-то всемогущий распорядитель экономической жизни (например, государство), а доказательство возможности устойчивого равновесия в условиях свободного рынка и стремления всех субъектов экономики к максимизации полезности.

Согласно Вальрасу, экономическое рыночное равновесие социально выгодно населению. Правда, сама эта выгодность толкуется не очень ясно. В одни случаях Вальрас утверждает, что в условиях равновесия каждый субъект владеет большей полезностью, чем при отсутствии такого равновесия. В других случаях он провозглашает, что при равновесии наиболее высока совокупная полезность, хотя у отдельных субъектов она может быть выше при неравновесном состоянии экономики (но при переходе к равновесию их проигрыш будет меньше, чем выигрыш остальных).

Парето, развивая математическую концепцию равновесия, по-новому подошел ко многим идеям ч категориям, лежащим в основе теорий своих предшественников, в том числе и Вальраса.

Если Вальрас оперировал категорией ценности, понимая ее как полезность, то Парето провозгласил освобождение экономической науки от понятия ценности. Вместо количественно определяемой полезности благ (или «отрицательной полезности» затрат) Парето вводит понятие «предпочтение», имеющее не количественный, а порядковый смысл. Утверждение, что данные блага полезнее других, на самом деле, по Парето, означает, что человек эти блага предпочитает другим. При этом сопоставимы предпочтения не отдельных благ, а только их наборов (это же относится и к «отрицательным предпочтениям» тягот).

Для характеристики предпочтений Парето воспользовался предложенной английским экономистом Френсисом Эджуортом (1845—1926) идеей «кривых безразличия». Эджуорт определял кривую безразличия как отображение на плоскости таких комбинаций двух благ, при которых они доставляют равную

полезность Парето, в отличие от Эджуорта, оперирует не кривой на плоскости а поверхностью в трехмерном пространстве. Взаимное пересечение поверхностей безразличия дает тропинки оптимального восхождения от одного уровня предпочтений к другому с минимальной тягостью.

Отталкиваясь от вальрасовской модели равновесия, Парето утверждает, что для равновесия в экономике необходимы и достаточны пять условий:

1. Взвешенные по ценам предпочтения равны для всех товаров.

2. У любого субъекта экономических отношений суммы доходов и расходов равны.

3. Переход от неравновесного состояния к равновесному не требует ни увеличения, ни уменьшения количества благ.

4. Цены готовых продуктов равны издержкам на их производство.

5. Производительные блага используются в процессе производства полностью.

По-новому подходит Парето к социальной оценке равновесия. Такую оценку он делает показателем, критерием устойчивого экономического равновесия. Эта оценка получила название «оптимум Парето». Социальный оптимум, по Парето, — положение, в котором нельзя путем производства и обмена товаров и услуг повысить благосостояние хотя бы одного субъекта без ущерба для благосостояния какого-либо другого субъекта. Если это требование соблюдается, экономика находится в равновесном состоянии.

Парето подчеркивает, что в действительности может существовать множество вариантов равновесной экономики в зависимости от того, как распределена собственность на производственные ресурсы. Следовательно, возможно и множество «оптимумов Парето». Как же сопоставить социальный эффект этих различных равновесных вариантов? Согласно Парето, из двух сравниваемых вариантов социально эффективнее тот, при котором положение хотя бы одного субъекта лучше, а остальных — по крайней мере не хуже.

Глава 10

АВСТРИЙСКАЯ ШКОЛА

70—80-е годы XIX в. в истории экономических учений принято называть эпохой «маржиналистской революции (от английского термина «marginal analysis» — предельный анализ). Предельный, маржинальный подход был применен прежде всего к исследованию полезности благ, осуществленному австрийской школой. Свое название она получила от страны, где работали три самых выдающихся представителя этого направления — Карл Менгер (1840— 1921), Фридрих Визер (1851—1926) и Ойген Бём-Баверк (1851—1919).

История австрийской школы начинается в 1871 г., когда была опубликована книга К.Менгера «Основания политической экономии».

Исходный пункт анализа — отношение человека к благам, проявляющееся в сфере личного потребления. Предмет анализа — потребительские оценки и потребительский выбор.

Различные виды благ ранжируются в зависимости от важности удовлетворяемых ими потребностей. В свою очередь, ранжируются значения последовательных актов удовлетворения каждой потребности, ибо первая единица потребляемого блага для индивидуума более ценна, чем вторая, вторая более ценна, чем третья, и так вплоть до полного насыщения, когда степень удовлетворения очередной единицей нулевая.

Менгер приводит условный пример, в котором фигурирует десять разных благ (обозначаются римскими цифрами). Первые акты потребления этих благ оцениваются соответственно как 10, 9, 8 и т. д. вплоть до 1 для блага X. В свою очередь, каждый следующий акт потребления любого блага оценивается на единицу ниже предыдущего.

Акты потребления (потребляемые единицы)	Блага
	I	II	III	IV	V	VI	VII	VIII	IX	X
Первый	10	9	8	7	6	5	4	3	2	1.
Второй	9	8	7	6	5	4	3	2	1	0
Третий	8	7	6	5	4	3	2	1	0
Четвертый	7	6	5	4	3	2	1	0
Пятый	6	5	4	3	2	1	0
Шестой	5	4	3	2	1	0
Седьмой	4	3	2	1	0
Восьмой	3	2	1	0
Девятый	2	1	0
Десятый	1	0
Одиннадцатый	0

Удовлетворение потребности в пище (благо I) до определенного предела важнее, чем удовлетворение потребности в табаке (благо V). Но уже пятая единица пищи приносит человеку такое же удовлетворение, что и первая единица потребления табака. С данного момента индивид старается привести в равновесие удовлетворение своей потребности в пище и в табаке. Для него равнозначны шестая единица пищи и вторая единица табака, девятая единица пищи и пятая единица табака...

Какова ценность единицы определенного блага? Ответить на этот вопрос, утверждает Менгер, можно, лишь зная, какое количество единиц данного блага доступно распоряжению человека. Если человек располагает семью единицами пищи, то лишение одной единицы означало бы для него невозможность удовлетворения потребности, которая в таблице оценена как 4 (седьмой акт потребления пищи). Пока данный человек обладает семью единицами блага, ценность каждой такой единицы равна 4. В концепции Менгера ценность единицы блага равна для субъекта значению, которое имеет удовлетворение наименее важной потребности, доступное при данном количестве единиц этого блага.

Функция полезности, по Менгеру, не непрерывна, а дискретна. Он отрицает бесконечную делимость блага. Поэтому отвергается использование для экономического анализа дифференциального исчисления. Вообще у Менгера нет и следа математических формул и выводов, нет даже простейших графиков, отражающих зависимость между экономическими явлениями, например, между ценой и спросом. Это — его принципиальная позиция: объект науки, по Менгеру, не функциональные, а причинно-следственные связи и зависимости. Негативное отношение к математическому аппарату, точнее, его игнорирование, свойственно и другим представителям австрийской школы.

Менгер вводит деление благ на блага низшего порядка (предметы потребления) и блага высших порядков (используемые для создания предметов потребления). Само по себе такое деление не содержало ничего нового, кроме терминологии. Новшество заключалось в толковании ценности этих групп благ. Традиционно считалось, что ценность (стоимость) предметов потребления определяется ценностью (стоимостью) используемых при их создании факторов производства — сырья, орудий труда и т. д. По Менгеру, все обстоит как раз наоборот: ценность благ низшего порядка определяет ценность благ высшего порядка. Степень удовлетворения нужд потребителя обусловливает ценность потребительских продуктов, а от того, насколько они ценны, зависит ценность непосредственно задействованных при их изготовлении средств производства, чем, в свою очередь, определяется ценность сырья и машин, пошедших на выпуск вышеназванных средств производства, и т. д. Менгер уточняет, что ценность благ высших порядков отражает не сегодняшнюю ценность благ первого порядка, а ожидаемую на тот момент, когда завершится их создание благами высших порядков. Например, ценность сельскохозяйственных орудий, применяемых при посеве озимых культур, определяется ожидаемой ценностью зерна, когда урожай будет собран.

Менгер ввел в научный оборот ряд идей, которые затем получили развитие в трудах других ученых.

Так, впервые в экономической литературе им сформулировано положение о субституции производительных благ: один и тот же продукт может быть создан с помощью различных комбинаций производственных факторов. На этой основе позднее выросла теория производственных функций. Им высказана идея «комплементарности» благ, участвующих в производстве, т. е. взаимозависимости их ценности. Если хоть какого-то элемента производства не хватает, обесцениваются и все другие производственные блага. Это обесценение не имеет места только в случае, когда оказавшиеся излишними блага могут быть использованы в другой «комплементарной связке», для изготовления другого продукта.

Менгер ввел в анализ понятие ликвидности (он называет эту категорию «способность к сбыту»). Различные товары обладают разной способностью к сбыту. Наиболее ликвидны деньги. Фактор ликвидности Менгер считает очень важным: он может служить побудительным мотивом к обмену наряду со стремлением к непосредственному потреблению.

Им введены в экономическую науку понятия «цена спроса» и «цена предложения».

Многие положения, только намеченные К. Менгером, были развиты, его учеником О. Бём-Баверком.

Бём-Баверк различает субъективную и меновую ценность благ. Субъективная ценность — это индивидуальная оценка блага продавцом и покупателем. На рынке в ходе конкуренции определяются меновые пропорции обмена товаров. Это и есть объективная меновая ценность.

Бём-Баверк оперирует понятием «предельная полезность». Предельная полезность — это наименьшая полезность последней единицы в запасе благ. Бём-Баверк использует менгеровскую таблицу сопоставления благ, но вносит в нее коррективы. Некоторые потребности не могут удовлетворяться по частям, порциями. Они либо не удовлетворяются, либо удовлетворяются сразу целиком.

Бём-Баверк расширяет представление о полезности. Во-первых, под пользой он понимает не только удовлетворение какой-либо потребности, но и избавление от хлопот, от тягот и т. п. Поэтому полезность — это и экономия сил, и сокращение расходования средств. Во-вторых, он вводит понятие «субституционной предельной полезности». По Бём-Баверку, ценность данного блага для субъекта определяется предельной полезностью тех благ, от которых субъект отказывается, чтобы приобрести данное благо.

Опираясь на идеи Менгера, Бём-Баверк порой придает им иное толкование. Так, Менгер говорил только о ранжировании степеней удовлетворения от потребления разных благ и разных единиц одного и того же блага. Фигурирующие в его таблице числовые величины характеризуют соотношения, а не абсолютные величины полезности. Бём-Баверк считает реалистичным конкретное измерение, исчисление полезности благ. Такой подход получил название кардиналистского.

Бём-Баверк уделяет большое внимание механизму установления рыночных цен. Он строит модель формирования рыночной цены, используя менгеровские цены спроса и предложения. У каждого продавца — своя цена предложения, у каждого покупателя — своя цена спроса. Торг начинается с минимальной цены спроса; по ней не согласны продавать большинство продавцов. Рыночная цена спроса повышается, при этом часть покупателей покидает рынок, ибо не может платить такую цену, зато растет число продавцов, готовых отдать товар по этой цене. В общем равновесная цена устанавливается на уровне, когда число покупателей, чьи индивидуальные цены спроса выше этого уровня, совпадает с числом продавцов, чьи цены предложения ниже этого уровня. Бём-Баверк вводит понятия «предельная пара сверху» и «предельная пара снизу». Предельная пара сверху — слабейший из вступивших в сделку покупателей и наиболее сильный из устраненных конкуренцией продавцов. Предельная пара снизу — наиболее сильный из вынужденных уйти с рынка покупателей и наименее сильный вступивший в сделку продавец. Высота рыночных цен находится между оценками этих двух предельных пар.

Теория капитала у Бём-Баверка связана с концепцией прямых и окольных методов удовлетворения потребностей. Развитие человечества означает все большее распространение окольных методов. Если в древности люди непосредственно создавали потребительские блага, например, собирали дикорастущие плоды и ягоды, то затем для удовлетворения потребности в пище понадобилась выплавка металла, изготовление из него сельскохозяйственных орудий и т. д. Производительность окольных методов в общем пропорциональна их длительности. Но блага настоящего ценнее благ будущего. Заработная плата — благо настоящего времени, тогда как средства производства и труд — блага будущего. Обмен благ настоящего на блага будущего эквивалентен, если капитал в будущем возрастет. Этот рост — процент на капитал. Процент рассматривается Бём-Баверком как единственная форма прибыли. Чем больше разрыв во времени между благами настоящего и благами будущего, тем больше процент.

В трудах Фридриха фон Визера концепция австрийской школы нашла наиболее полное изложение. Но Визер не только систематизировал представления своих предшественников и современников. Он внес большой самостоятельный вклад в маржиналистскую теорию.

Некоторые идеи, только намеченные Менгером, получили у Визера последовательное развитие, а порой — оригинальную трактовку. Это относится, например, к толкованию ценности факторов, образующих издержки производства. Визер развивает не только менгеровское положение, что ценность благ высших порядков определяется через блага первого порядка, но и намеченный Менгером подход с позиций «упущенной выгоды». Визером сформулирован «закон издержек производства» (впоследствии получивший название «закона Визера»). Суть этого закона в том, что ценность производительного блага, выступающего как издержки производства данного потребительского блага, определяется не ценностью, т. е. предельной полезностью данного потребительского блага, а ценностью продукта, имеющего наименьшую предельную полезность среди всех продуктов, которые можно изготовить с помощью этого производительного блага. Визер доказывает, что предельная полезность, а следовательно, ценность данного продукта — величина, достаточно близкая ценности издержек на его производство, но бывают случаи, когда эти величины резко расходятся.

Среди сторонников австрийской школы не было единства мнений относительно количественного соотношения ценности всей совокупности благ данного вида и предельной полезностью единицы этого блага. Одни, — как Бём-Баверк, были сторонниками концепции аддитивности: так как разные единицы блага предназначены для удовлетворения разных по важности потребностей, их полезность не одинакова, и совокупная ценность нескольких благ - сумма их разных ценностей. Другие придерживались концепции мультипликативности: совокупная предельная полезность, значит и совокупная ценность группы однородных благ есть умноженная на число этих благ предельная полезность единицы блага. Визер стоит на позиция мультипликативности.

Если Бём-Баверк склонялся к кардиналистскому подходу, т. е. считал возможным количественное измерение полезности, то Визер был последовательным ординалистом, признающим лишь возможность ранжирования полезностей. После Визера этот подход стал господствующим среди маржиналистов.

Визер считается основоположником теории вменения, служащей объяснению распределения доходов между участниками производства. Производительные средства являются комплементарными. Ни капитал, ни земля, ни труд не создают дохода сами по себе, друг без друга. Поэтому речь может идти только о том, какая часть произведенного должна быть отнесена на счет данного фактора производства, вменена ему. На практике, подчеркивает Визер, проблема распределения дохода ставится не для выявления физической причинности, а для определения экономического вменения. Дополнительный урожай, получаемый с более плодородной земли, вменяется земле как фактору производства, хотя в действительности без труда, без орудий, без семян никакой добавки по сравнению с урожаем на других землях не было бы. Вменение есть не что иное, как исчисление полезности для случая, когда факторы производства выступают во взаимодействии. Для того, чтобы решить задачу вменения, необходимо найти продукты, в производстве которых участвуют в разной пропорции одни и те же факторы (количество этих продуктов должно быть равно количеству факторов) и построить систему уравнений, каждое из которых отражает для определенного продукта связь его предельной полезности, устанавливаемой на рынке, с затратами факторов производства.

Идеи, весьма близкие австрийской школе, но независимо от нее, развивал английский ученый Уильям Стенли Джевонс (1835—1882).

Его работа «Теория политической экономии» вышла в том же 1871 г., что и положившая начало австрийской школе книга К. Менгера «Основания политической экономии». Как и «австрийцы», Джевонс видел цель экономической науки в изучении условии получения человеком максимального наслаждения, Джевонс сформулировал положение, идентичное первому закону Госсена (с работой Госсена он познакомился лишь в 1878 г.), и исходя из представления о падающей полезности любого блага, пришел к идее «конечной степени полезности» как, основе цены. Функцию полезности Джевонс считает непрерывной. Конечной степенью полезности он называет полезность последнего добавления бесконечно малого количества запаса блага (термином «предельная полезность» он обозначает то добавление, полезность которого равна нулю).

Джевонс утверждает, что сумма полезностей блага — величина бесконечная, ибо первый элемент блага имеет бесконечную полезность.

Обмен товаров строится на уравнивании конечных степеней полезности. Соотношение между обмениваемыми товарами равно обратному отношению конечных степеней их полезности. Джевонс сформулировал теорему, получившую его имя: при рациональном потреблении конечные степени полезности приобретенных товаров пропорциональных их ценам.

Представители австрийской школы весьма малое внимание уделяли труду. В концепции Джевонса труд занимает не ведущее, но заметное место. При этом он рассматривается под углом зрения полезности как получаемого человеком наслаждения. Джевонс вводить в анализ наряду с понятием полезности понятия бесполезности (нулевой полезности) и антиполезности (отрицательной полезности). Труд на начальной своей стадии — источник положительных эмоций, но затем он становится тягостным, т. е. антиполезностью. Тягость труда является функцией количества выполненной работы. Производство благ будет продолжаться до тех пор, пока отрицательные ощущения от труда (антиполезность) меньше, чем удовольствие, доставляемое продуктом труда (полезность). Когда антиполезность труда и полезность продукта труда уравновешиваются, процесс производства блага прекращается. Труд влияет на меновые пропорции, но не прямо, а косвенно: благодаря труду меняется количество благ, следовательно, меняется и конечная степень их полезности.

В отличие от ученых австрийской школы Джевонс широко использовал математические и особенно статистические методы. Применение дифференциального исчисления к исследованию полезности, ценности, спроса и предложения, капитала и процента он считал необходимым условием превращения политической экономии в точную науку. Свою теорию он провозгласил чисто математической по ее характеру. Более того: подчеркивая коренное отличие экономической теории, использующей строго формализованный и потому сугубо объективный анализ, от прежней политизированной науки, Джевонс отказывается от самого названия «политическая экономия». С его легкой руки в научный обиход вошло название «Economics» (его последний, оставшийся незавершенным труд озаглавлен «Principles of Economics»).

Глава 11

КЕМБРИДЖСКАЯ И АМЕРИКАНСКАЯ ШКОЛЫ

В конце XIX века сформировались два близких направления в экономической теории, получившие название кембриджской и американской школ (некоторые исследователи считают их единой англо-американской школы).

Лидером кембриджской школы был Альфред Маршалл (1842—1924). Маршалл попытался синтезировать идеи английской классической школы и концепцию маржиналистов. В своей книге «Принципы экономической науки» (1890) Маршалл рассматривает рыночное равновесие как равенство цен предложения и спроса. При этом цены предложения определяются издержками производства, а цены спроса — полезностью товара. Он критикует Рикардо и его последователей за игнорирование спроса, а австрийскую школу — за невнимание к предложению.

По Маршаллу, издержки производства и предельная полезность — совершенно равноправные факторы детерминации цены. Отсюда принципиальное различие моделей Вальраса и Маршалла: у Вальраса цена — независимая переменная, а количество товара, т. е. предложение зависит от цены; у Маршалла же предложение — независимая переменная, величина которой обусловливается не ценой, а издержками. В модели Вальраса равновесие достигается движением цены, в модели Маршалла — движением выпуска продукции (впоследствии эти два подхода получили названия соответственно «модель корректировки рыночных цен» и «модель корректировки выпуска»).

Издержки производства Маршалл определял как усилия и жертвы, необходимые для изготовления данного товара. Он сводил их к отрицательным эмоциям: у рабочих это связано с расходом их сил, у предпринимателей — с воздержанием от потребления и риском капиталовложений. Денежная цена издержек производства должна компенсировать эти отрицательные ощущения. Такой подход позволяет Маршаллу найти «общий знаменатель» для затрат труда и капитала.

Динамика издержек производства зависит, по Маршаллу, от изменения объем производства. Здесь возможны три типа зависимости: стабильность издержек на единицу продукции при росте выпуска («закон постоянной отдачи снижение таких издержек («закон повышающейся отдачи») и рост издержек («закон падающей отдачи»). Маршалл считает, что в краткосрочном периоде издержки производства, а следовательно, цена предложения, имеют тенденцию к возрастанию. В долгосрочной перспективе в сельском хозяйстве доминирует закон падающей отдачи, а в промышленности — закон повышающейся отдачи. Но и в промышленности повышению отдачи препятствуют многообразные обстоятельства, а главное — повышение отдачи обеспечивается исключительно за счет коренных технических нововведений (при неизменной технике и технологии производительность каждого фактора производства с расширением его масштабов будет падать).

Маршалл вообще уделяет большое значение фактору времени, принципиальному различию для экономики кратко- и долгосрочных процессов. В краткосрочном периоде, например, на цены решающее воздействие оказывает изменение спроса. Производству для приспособления к возросшему спросу требуется время, подчас немалое. Возникающей дефицит позволяет производителям вздуть цену и получать дополнительный доход (Маршалл именует его квазирентой). В долгосрочном плане на цены оказывает большее воздействие изменение предложения.

Вклад Маршалла в теорию спроса связан прежде всего с разработкой им категории «эластичность спроса». Эластичность спроса он определял как соотношение между возрастанием запаса данного блага (ростом предложения) и падением цены или, наоборот, между уменьшением запаса (сокращением предложения) и ростом цены. Маршаллом предложен математический инструментарий для измерения эластичности спроса. Согласно Маршаллу, степень эластичности зависит не только от того, о каких благах идет речь (наименее эластичен спрос на товары массового повседневного потребления): она меняется при движении цены на данное благо (растет при повышении цен и падает при их снижении).

Чтобы объяснить дешевизну товаров массового потребления при их высокой полезности, Маршалл вводит «ренту потребления». Эта рента — избыток полезности, который достается потребителю, ибо цена, которую он платит, ниже той, которую он готов заплатить, чтобы только не остаться без данного блага.

Вклад Маршалла в развитие экономической теории настолько значителен, что некоторые ученые даже говорят о «маршаллианской революции».

Задачу синтеза ряда казалось бы взаимоисключающих экономических концепций поставил и американский ученый Джон Бейтс Кларк; (1847—1938).

Кларк сформулировал три универсальных закона, действующих в хозяйственной сфере в любую историческую эпоху.

Первый закон — закон предельной производительности. В основе его лежит концепция предельной полезности, но Кларк вносит в нее существенные новшества. Во-первых, экономическую оценку благ, их полезности дают не индивидуумы, а группы покупателей (Кларк именует их классами). Каждый класс покупателей регулирует цену определенного блага как элемента общественного богатства. Потребитель расходует свои деньги сначала на наиболее полезные блага, затем покупает все менее полезные.

Предельная полезность, по Кларку, это полезность того блага, которое данный класс покупателей может купить на последнюю имеющуюся у него денежную единицу. Для наименее зажиточных это, например, хлеб, для боле состоятельных — выходной костюм, для богатых — лимузин. Соответственно первый класс обусловливает цену хлеба, второй — костюма, третий — автомашины. Во-вторых, любой товар обладает целым рядом свойств, каждое из которых привлекает свою группу покупателей. Поэтому ценность товара отражает не какую-то единую для всех полезность, а «связку элементарных полезностей». Так, часы показывают время, их корпус сделан из серебра, они играют мелодию — все это элементарные полезности. Цена часов как блага есть сумма цен, определяемых предельными полезностями вышеперечисленных элементов. В экономическую теорию это положение вошло как «закон Кларка»: цена товара равна сумме предельных полезностей составляющих его элементов, причем каждая предельная полезность относится к отдельному классу потребителей.

Второй закон — закон специфической производительности. В производстве всегда задействованы четыре фактора: капитал в денежной форме, капитальные блага (средства производства и земля), деятельность предпринимателя, труд рабочих. Каждый фактор производства имеет специфическую производительность и вносит свой вклад в ценность продукта. Владельцу соответствующего фактора принадлежит вклад этого фактора — вот, по Кларку, закон распределения. Капитал приносит процент, капитальные блага — ренту, предпринимательская деятельность — предпринимательскую прибыль, труд — заработную плату.

Третий закон — закон убывающей производительности. Увеличение любого фактора производства при неизменности остальных дает убывающий прирост продукции. Утверждение об убывающей производительности применительно к земле высказывалось Т. Мальтусом, об убывающей производительности капитала и труда писал И. Тюнен. Новое, что внес Кларк — это сведение вознаграждения, которое должен получать каждый фактор, к величине его предельного продукта.

Кларк видел в предельной производительности нормативный принцип соблюдения справедливости при распределении доходов. Такое толкование вызвало возражение Маршалла. Равновесная ставка заработной платы утверждал Маршалл, не может быть определена только из предельной производительности труда, без учета предложения труда. Даже в краткосрочном аспекте предложение труда эластично за счет возможного изменения интенсивности труда. Вообще концепция предельной производительности относится к спросу на факторы производства, тогда как распределение доходов определяется и спросом, и предложением их.

Дж. Б. Кларк подразделяет экономическую теорию на статику и динамику. Статика рассматривает действие экономических законов в условиях неизменной численности населения, денежного капитала, техники и технологии и других значимых факторов. Статика имеет дело не с экономическими реальностями, а с некоей абстракцией, с моделью экономики, из которой устранены все сторонние возмущающие обстоятельства. Именно в статике выявляются основные закономерности обеспечения равновесия хозяйства. Динамика не открывает каких-либо новых законов. Она рассматривает нарушение равновесия: несоответствие спроса и предложения, отраслевые диспропорции и т. п.

Некоторые категории экономики связаны только с динамикой. Это, в частности, предпринимательский доход (в той мере, в какой он превышает заработную плату за квалифицированный труд управленца).

Предпринимательский доход, по Кларку, — премия за технический прогресс. Ее получают те, кто вносит динамичное начало в производство. Как только совершенствование техники и технологии прекращается, т. е. наступает стационарное состояние, конкуренция сводит предпринимательский доход к заработной плате высококвалифицированного работника.

Многое в теории Дж. Б. Кларка уже его современникам представлялось очень спорным, однако его концепция предельной и специфической производительности послужила источником плодотворного и сегодня подхода к решению задач оптимизации при ограничениях ресурсов.

Глава 12

ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ

На грани XIX и XX веков в США зародилось направление, получившее название «институционализм» (от латинского institutum — установление, учреждение). Его основоположником был Торстейн Веблен (1857—1929).

Веблен провозгласил, что «homo economicus» (человек экономический), действующий как счетная машина, непрерывно сопоставляющий полезность благ и тяготы по их приобретению — это безнадежно упрощенная модель. Поведение людей в сфере экономики определяется многочисленными и нередко противоречивыми мотивами. Здесь наряду с врожденными склонностями, такими как инстинкт подражания или стремление к соперничеству, действуют социальные институты: обычаи, традиции, нормы поведения и т. п., закрепленные большей частью в виде правовых установлений или общественных учреждений, критикует Веблен и индивидуалистический подход, метод «робинзонад», использовавшийся его предшественниками. Изучать нужно не столько действия индивидуума, сколько коллективные действия, осуществляемые на основе и в рамках групповых институтов — профсоюзов, предпринимательских объединений, политический партий и т. п.

Наконец, Веблен обращает острие своей критики против концепций равновесия. Их авторы переносят на экономику методологию физических наук. Но в экономике нет деления на статику и динамику. Экономика — наука о динамических процессах.

И классическая школа, и ее последователи, и ее критики выделяли в системе экономических отношений следующие типы субъектов: землевладельцев, рабочих, капиталистов (подразделяя иногда последних на владельцев капитала и предпринимателей, пускающих этот капитал в дело). Веблен выводит на арену еще одну самостоятельную социальную группу — инженерно-технический персонал.

Институционалистов сближает с немецкой исторической школой не только признание огромной роли в хозяйстве разнообразных неэкономических институтов, но и требование анализа экономических явлений в их историческом развитии. Однако сама схема исторического развития у Веблена совершенно оригинальна.

По Веблену, эпоха рыночного (денежного) хозяйства охватывает две стадии. На первой стадии и собственность, и реальная власть находятся у предпринимателей. На второй происходит раскол между бизнесом и индустрией, проявляющийся в антагонизме интересов финансистов — владельцев капитала и организаторов производства; Бизнес оказывается в руках праздного класса, заинтересованного лишь в прибыли на свой капитал. Этот капитал собственники не вкладывают в производство, а предоставляют в кредит. Непосредственным источником доходов для бизнесмена становится не индустрия, а финансовая сфера. Собственность капиталистов превращается в абсентеисткую (реально отсутствующую) — она воплощается не в средствах производства, а в ценных бумагах. В производстве, в его развитии и прогрессе теперь заинтересованы лишь организаторы производства технические специалисты, своего капитала не имеющие и использующие предоставляемые им в кредит средства праздного класса.

Веблен разделяет с социалистами представление, что качественное развитие не прекращается с утверждением капиталистических отношений, рыночной системы, основанной на частной собственности. Институционализм — это последовательный историзм. По Веблену, антагонизм бизнеса и индустрии разрешится путем перехода власти к инженерно-техническому персоналу. В результате всеобщей стачки инженеров, означающей полную остановку всей производственной системы, праздный класс вынужден будет уступить власть организаторам производства. Установится не диктатура пролетариата, как предрекал К.Маркс (к которому Веблен относился с большим уважением), а технократия. Собственность на капитал примет акционерную форму и тем самым перестанет быть частной собственностью.

Что касается теоретической модели современной экономики, Веблен категорически отвергает возможность ее построения на основе анализа спроса и предложения. В условиях господства монополистических корпораций, получающих возможность увеличения прибыли за счет преднамеренного сокращения производства и вздувания цен, соотношение спроса и предложения ничего не способно объяснить. Внимание Веблена сосредоточено на возможностях монополий, использовании ими методов насилия; тайного сговора, установления контроля над индустрией. Важным фактором усиления монополий он считал гипертрофию кредита. Увеличивая за счет кредита свои покупательские возможности, крупные фирмы вовлекаются в спекулятивные операции, а не в расширении производства. Образуется пирамида кредита, возникает гигантский разрыв между денежной оценкой капитала (поскольку будущая, ожидаемая прибыль капитализируется исходя из текущей ставки процента) и реальным капиталом. Наступает кредитная инфляция, за которой неизбежно следует требование немедленного погашения ссуд. Результатом становится спад деловой активности, банкротство ряда фирм, поглощение соперников наиболее крупными и ловкими корпорациями. По длительности фазы депрессии намного превосходят фазы подъема.

— Среди последователей Т. Веблена наиболее известны Джон Коммонс (1862—1945) и Уэсли Митчелл (1874—1948).

Коммонс, в отличие от Веблена, уделял основное внимание не технологическим факторам производства и их носителям — инженерно-техническому персоналу, а социально-правовым институтам.

Коммонс предложил так называемую теорию сделок. Основной категорией экономической науки он провозгласил сделку. Сделка, по Коммонсу, это триединство следующих моментов: 1) конфликта, т.е. столкновения интересов субъектов; 2) взаимозависимости или взаимообусловленности этих интересов; 3) разрешения конфликта, т. е. установления порядка, устраивающего участников сделки. В качестве субъектов сделки на стадии финансового капитализма все чаще выступают не индивидуумы, а их объединения, институты: профсоюзы, ассоциации предпринимателей и т. п. Поэтому необходимо изучение коллективных действий, а не действий индивидуумов, чем традиционно занималась экономическая наука. Коллективные действия — единственный способ примирения различных интересов участников экономической жизни. Но путь к примирению лежит через юридические процедуры. Роль арбитра берет на себя государство в лице его постоянных органов, правительственных комиссий и т. п. Государство — не только арбитр, но и сила, понуждающая к выполнению обязательств, принятых на себя участниками сделки.

Если по Веблену на смену финансовому капитализму придет технократизм, то по Коммонсу современный порядок сменится административным капитализмом.

Коммонс настаивал на том, что задача экономической науки — не в абстрактных объяснениях сущего, а в разработке рекомендаций по перестройке экономической жизни на разумных основаниях.

Свои взгляды на роль коллективных действий Коммонс пытался реализовать на практике, активно сотрудничая с Американской Федерацией Труда и администрацией президента Ф.Рузвельта. Под его влиянием в 1935 г. был принят «Акт о социальной защищенности» — закон, заложивший основы пенсионного обеспечения в США.

У. Митчелл вошел в историю науки прежде всего как исследователь экономических циклов. Он и его сотрудники создали систему прогнозирования экономической конъюнктуры на базе обработки рядов динамики. Митчелл был фактическим основателем Национального бюро экономических исследований, где он проработал четверть века.

Своей приверженностью к эмпирическим исследованиям он более других институционалистов напоминал деятелей новой исторической школы. Критики Митчелла саркастически именовали его подход «измерением без теории». Но вряд ли это справедливо.

Подъемы и спады экономической активности Митчелл связывал со стремлением предпринимателей к прибыли. Прибыльность зависит от ряда факторов: цен и издержек, объема продаж, размеров кредита, движения денежной массы и т. п. При этом во взаимодействии отдельных элементов, обусловливающих состояние и динамику хозяйственной жизни, огромную роль играет асинхронность («опережения» и «запаздывания»). Так, например, при общем повышении цен на стадии оживления розничные цены «запаздывают» по отношению к оптовым, оптовые цены на потребительские товары отстают в своем росте от оптовых цен на блага производственного назначения, заработная плата имеет тенденцию отставать от продажных цен. На стадии депрессии оптовые цены понижаются быстрее розничных, цены на сырье падают стремительнее, чем оптовые цены на потребительские блага и т. д.

Как правоверный институционалист Митчелл критикует и классическую школу и маржиналистов за сосредоточение внимания на механических законах спроса и предложения и игнорирование внутренних движущих сил поведения человека. Для Митчелла едва ли не решающей такой силой является денежная система. Деньги навязывают беззаботной человеческой природе жесткую дисциплину, они стандартизируют потребности, меняют психологические установки людей.

Несмотря на некоторые колебания, Митчелл склонялся к необходимости государственного регулирования экономики. Во времена проводившегося Ф. Рузвельтом «нового курса», призванного вывести страну из тяжелой экономической депрессии, Митчелл участвовал в создании Совета национальных ресурсов, который должен был стать центральным планирующим экономику органом.

Глава 13

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЗМА

Социал-демократическое направление зародилось в шестидесятые годы прошлого столетия. Оно пережило сложную эволюцию, пройдя через множество теоретико-идеологических и организационных расколов. Говорить о какой-либо единой экономической теории социал-демократизма не приходится. Единственное, что является общим у различных экономических концепций социал-демократизма — критическое отношение к рыночному хозяйству, основанному на частной собственности, и противопоставление ему планомерно регулируемого хозяйства, базирующегося на коллективной собственности.

На родине социал-демократизма, в Германии, он был первоначально представлен двумя экономическими концепциями — лассальянством и марксизмом.

Лассальянство получило свое название по имени создателя германской социал-демократической партии Фердинанда Лассаля (1825—1864).

Что касается анализа частнособственнического, капиталистического хозяйства, Лассаль не внес в экономическую науку ничего нового. Основной упор он делает на доказательство невозможности при капитализме сколь-нибудь существенно улучшить положение рабочего класса. Лассаль выступает как активный пропагандист сформулированного еще Д.Рикардо тезиса, что размер заработной платы сводится к содержанию, безусловно необходимому согласно привычкам народа для поддержания жизни и размножения. Вокруг этого набора благ, как маятник, колеблется оплата труда. Когда она подымается, происходит увеличение числа браков, повышается рождаемость, возрастает предложение рабочих рук и в результате превышения предложения над спросом заработная плата падает. Напротив, длительное понижение оплаты труда вызывает падение числа браков, сокращение рождаемости, уменьшение предложения рабочих рук и соответствующий рост заработной платы. Лассаль называет эту взаимосвязь «железным законом заработной платы».

Единственный способ уничтожить «железный закон» — устранить систему наемного труда. Путь к этому Лассаль видит в организации рабочими производственных ассоциаций, в которых сами работники были бы собственниками средств производства. Но создание таких ассоциаций невозможно без государственной поддержки, в том числе и финансовой.

В конце XIX — начале XX века в европейском социал-демократическом движении безраздельно господствовал марксизм. Однако внутри самого марксистского лагеря все большую силу набирало течение, требовавшее ревизии ряда положений канонической экономической теории Маркса.

В Германии так называемый ревизионизм связан с именами Эдуарда Бернштейна (1850—1932) и Конрада Шмидта (1863—1932).

Э. Бернштейн пытался соединить трудовую теорию стоимости и теорию предельной полезности.

Ревизии подверг Бернштейн и Марксов так называемый всеобщий закон капиталистического накопления. С развитием капитализма, доказывал он, происходит не обнищание, а улучшение положения рабочего класса, повышается доля имущих в населении страны. Бернштейн пытался не только подтвердить этот тезис статистически, но и обосновать его теоретически: если объем производства существенно возрастает, обгоняя рост потребления капиталистов и их челяди, то реализация произведенного возможна лишь при условии роста доходов рабочих.

Э. Бернштейн является одним из основоположников теории демократизации капитала через акционерные общества. При этом процесс акционирования Бернштейн рассматривал как антитезу концентрации капитала. Акция есть капитал в его идеальной, совершенной форме. Поэтому массовое распространение акций есть восстановление и укреплений в социальной иерархии промежуточных, средних слоев, ранее вымывавшихся в ходе концентрации и централизации капитала.

Бернштейн — сторонник «кооперативного социализма» но производительные ассоциации рабочих должны, по его мнению, дополняться муниципальной собственностью.

Гораздо большее, чем Бернштейн, внимание к экономической теории проявлял К. Шмидт.

Ревизуя теорию Маркса, он выдвинул тезис, что стоимость необходимого продукта определяется живым трудом, а прибавочного — накопленным, т. в. капиталом. Капитал — это и есть издержки производства прибыли.

Конкуренция, по Шмидту, не механизм проявления закона стоимости, а нечто, существующее независимо от этого закона. Именно конкуренция, а не закон стоимости, лежит в основе распределения прибавочной стоимости, прибыли. С течением времени Шмидт все более «психологизирует» экономические категории. Закон стоимости он толкует не как объективное отношение, а как результат психологических процессов, целеустремленного поведения людей. Шмидт не перешел на позиции маржинализма, но признавал значение категории предельной полезности. Она, по его мнению, служит нормой, в соответствии с которой покупатель распределяет свои денежные доходы.

Согласно К. Шмидту, признание эксплуатации рабочих вовсе не связано с признанием трудовой теории стоимости. Предприниматели повышают цены на товары до такого уровня, что покупатели отдают за эти товары больше труда в денежной форме, чем получают в форме продукта. Но возможности вздувания цен не безграничны: предел им положен необходимостью для покупателя-рабочего воспроизводить свою рабочую силу. Реальная зарплата не может из-за повышения капиталистами цен упасть до такого уровня, что воспроизводство рабочей силы прекратится, ибо тогда остановится капиталистическое производство. По существу Шмидт одевает в новые одежды «железный закон заработной платы», хотя сам он критиковал это лассальянское положение. Шмидт считает, что уровень оплаты труда экономически не предопределен, а складывается под влиянием притязаний и действий рабочих, «Прожиточный минимум» подвижен и может меняться как в сторону повышения, так и в сторону снижения.

По Шмидту, повышение заработной платы является важным фактором роста производства. Когда оплата труда растет, покупательная способность бедных увеличивается за счет богатых. В результате сокращается спрос на предметы роскоши и возрастает на продукты массового потребления. Так как предметы роскоши в значительной мере поступают по импорту, падение спроса на них мало отражается на национальном производстве. В то же время рост спроса на продукцию массового потребления дает мощный толчок отечественному производству.

Шмидт критикует Маркса за его теорию образования резервной армии труда. По Марксу, рост органического строения капитала в производстве означает относительное падение спроса на рабочую силу. Но высвобождающийся благодаря техническому прогрессу капитал не обязательно направляется в производство: он может идти в торговлю, в банковское дело, в сферу услуг, где соотношение затрат на рабочую силу и на оборудование, материалы и т. п. как раз благоприятно для спроса на труд.

Сложившееся в Австро-Венгерской империи в начале XX в. направление в социал-демократии получило название австромарксизма. Его наиболее видными представителями были Отто Бауэр (1881—1938) и Карл Реннер (1870—1950).

О. Бауэр в первый период своего творчества уделял основное внимание процессам концентрации капитала и монополизации собственности. Когда разразился мировой экономический кризис 1929—1933 гг., Бауэр обратился к анализу его причин. Главную причину он видит в бесплановом обновлении основного капитала, идущем в пульсирующем режиме. Предотвращение кризисов производства Бауэр считает невозможным. Речь при капитализме может идти только о смягчении удара. Такое смягчение требует государственного вмешательства в хозяйственную жизнь. Наличие развитого государственного сектора, разумная налоговая политика — необходимые условия систематического замедленного обновления производственного аппарата. Если страна уже вступила в полосу кризиса, государство должно организовать для смягчения безработицы общественные работы, изыскав для их финансирования средства путем выпуска внутренних и внешних займов. Необходимо также законодательное сокращение рабочей недели, чтобы снижение производства не сопровождалось адекватным сокращением работников. В целях повышения платежеспособного спроса населения государство должно осуществлять регулирование заработной платы.

К. Реннер много занимался проблемами замены частной собственности общественной. Он отрицательно относился к насильственной экспроприации производственных структур, находящихся в частных руках, и передаче их в коллективную собственность одномоментно, по правительственному декрету. Результатом таких действий будет только хаос.

Реннер выдвинул программу постепенной «социализации», обобществления. Она включала развитие местного самоуправления, создание рабочих советов (фабрично-заводских комитетов) на предприятиях, образование кооперативов, постепенное лишение капиталистов получаемых ими процентов, дивидендов и т. п. Последнему моменту Реннер придавал особое значение. Само развитие капитализма привело к тому, что решающую роль стал играть банковский ссудный капитал. У банков и аналогичных им кредитных учреждений сосредоточена реальная возможность диктовать условия промышленникам и торговцам, постепенно снижать получаемую ими прибыль до платы за управленческий квалифицированный труд. Образовавшиеся транснациональные банковские объединения смогут осуществить социализацию капитала в мировом масштабе.

Своеобразием отличалось развитие социал-демократического направления в Великобритании. В конце XIX в. наиболее влиятельным среди социалистический организаций стало Фабианское общество. Экономические концепции фабианцев были эклектичны. Ряд положений был заимствован у Дж. С. Милля, использовались и маржиналистские теории. Многими фабианскими социалистами маржинализм был воспринят от английского экономиста социалистической ориентации Филиппа Уиксмеда (1844—1927), которому принадлежит сам термин «предельная полезность».

Среди теоретиков Фабианского общества наиболее известен Сидней Вебб, он же лорд Пассфилд (1859—1947). Им, в частности, изложена оригинальная концепция ренты, принятая фабианцами. Суть ее в следующем. Вклад труда в создание богатства определяется тем, что может создать неквалифицированный рабочий, обладающий лишь необходимым минимумом орудий производства. Этот вклад определяет «экономическую заработную плату». Избыток над ней — рента, обязанная своим появлением тем факторам, что делают труд более производительным. По Веббу, существуют три вида ренты: рента на землю и недвижимый капитал, рента на движимый капитал, называемая «экономическим процентом», и рента на человеческий капитал (способности и квалификацию). Источником любого вида ренты служат либо природные условия, либо мысль и труд всего общества, всех его поколений. Поэтому доставаться рента должна не отдельным людям — землевладельцам, капиталистам, рабочим, которых общество обучило, а всем вместе. Рента должна стать общественным достоянием. Но для этого необходим переход от частного владения и управления к общественному.

Фабианцы утверждали, что общественная собственность должна быть представлена государственными предприятиями, находящимся в распоряжении центральной администрации, и муниципальными предприятиями, подчиняющимися органам местного самоуправления. Допускалось и существование частных предприятий в тех сферах, где общественные не смогут еще удовлетворить всех потребностей граждан. Со временем в результате конкуренции общественные предприятия должны вытеснить частные.

Из Фабианского общества выросла лейбористская партия Великобритании. Ее экономическая концепция включила в себя наряду с традиционными фабианскими установками новые элементы. Центр тяжести анализа был постепенно перенесен на структуры распределения и перераспределения доходов. Одним из орудий регулирования экономической жизни был провозглашен «социальный контракт» — соглашение между правительством, профсоюзами и корпорациями, касающееся заработной платы, занятости, налогов социальной сферы и т. п. Социалистическая система хозяйства истолковывалась теперь скорее в духе смешанной экономики, существования национализированного и частного секторов, гибкого централизованного планирования и рынка.

От фабианства в годы первой мировой воины откололось направление, получившее название гильдейского социализма. Его сторонники пытались сочетать марксистскую теорию и концепцию синдикализма — передачи собственности на средства производства профсоюзам (синдикатам, как они назывались во Франции). Гильдейские социалисты отвергали как переход собственности в руки государства, так и превращение предприятий в собственность его работников.

В первом случае сохраняется отчуждение работника от собственности; во втором случае рабочие предприятия становятся коллективным капиталистом, ориентированным на извлечение прибыли, а не на интересы общества. От синдикалистов гильдейских социалистов отличало отрицательное отношение к передаче собственности отдельным тред-юнионам, что превратило бы их в монополии.

Экономическая модель гильдейского социализма пережила серьезную эволюцию. В окончательном виде она выглядела так: все занятые в какой-либо отрасли образуют единую в масштабах страны гильдию. Каждая гильдия формирует свой план на год (в терминологии гильдейских социалистов — «бюджет»); в этот план организации потребителей вносят свои поправки;

представители всех национальных производственных гильдий, ассоциаций потребителей, объединений граждан формируют центральный координационный орган общества, называемый коммуной; коммуна составляет сводный план («бюджет»), утверждает с теми или иными изменениями бюджеты гильдий. Модель эта носила слишком общий характер. Она исходила из посылки, что консультации и согласования интересов могут заменить экономический механизм координации действий независимых производителей и потребителей. В модели не использовались экономические стимулы — расчет строился на сознательное соблюдение общего интереса.

Глава 14

ТЕОРИИ МОНОПОЛИИ И КОНКУРЕНЦИИ

Одной из важнейших проблем экономической теории XX века стала проблема соотношения монополии и конкуренции. Теории монополий и конкуренции, сложившиеся в первой половине нашего столетия, были разнообразны. Среди них надо назвать прежде всего марксистскую теорию (точнее, ряд несовпадающих во многом теорий сторонников марксизма).

Немецкий социал-демократ Рудольф Гильфердинг (1877—1941) в своем труде «Финансовый капитал» (1910) особое внимание уделял монополиям в банковском деле. По Гильфердингу, банковские монополии подчиняют себе промышленность. Само понятия «финансовый капитал» он трактовал в смысле капитала, находящегося в распоряжении банков, но прилагаемого к промышленному производству. Утверждение господства финансового капитала открывает дорогу к замене свободной конкуренции планомерной организацией экономики. о конце двадцатых годов Р.Гильфердинг провозгласил начало эры «организованного капитализма», основу которого представляет сознательное руководство всем народным хозяйством, осуществляемое банковскими монополиями Образование международных картелей означает, по Гильфердингу, мacштабе0 конкуренции в масштабах группы стран или даже во всемирном Австрийский марксист Карл Каутский (1854—1938) в отличие от Гильфердинга акцентировал внимание на промышленных монополиях. В 1914 г. им была выдвинута теория ультраимпериализма. Капитализм, по Каутскому, в будущем может вступить в стадию ультраимпериализма. Монополии, сложившиеся в отдельных странах и отраслях, сольются в единый всемирный картель. Это приведет к устранению конкуренции, замене анархии производства планомерным регулированием хозяйства в мировом масштабе.

Ту же позицию абсолютного противопоставления монополии и свободной конкуренции занимал Владимир Ильич Ленин (1870—1924), хотя он критикует теоретические построения Гильфердинга и Каутского. Его взгляды наиболее полно изложены в книге «Империализм как высшая стадия капитализма» (написана в 1915—1916 гг., опубликована в 1917 г.).

Установление господства монополий, по Ленину, означает смену капитализма свободной конкуренции империализмом, т. е. монополистическим капитализмом. Свободная конкуренция неизбежно ведет к концентрации производства и капитала; эта концентрация неизбежно вызывает к жизни монополии; монополии удушают свободу конкуренции. Сами основы товарного хозяйства оказываются подорванными. Едва ли не решающими источниками прибыли становятся монопольное вздувание цен на готовую продукцию, монопольный диктат на рынках сырья и капиталов.

В отличие от Гильфердинга Ленин трактует финансовый капитал как сросшийся капитал банковских и промышленных монополий. Это срастание находит свое выражение в личной унии воротил индустрии и банковского бизнеса, в образовании финансовой олигархии.

В противовес Гильфердингу и Каутскому, акцентировавшим внимание на началах планомерности, привносимых монополиями в хозяйственную жизнь, Ленин выдвигает на передний план обострение противоречий капитализма на монополистической стадии. По Ленину, монополии, вырастая из свободной конкуренции и в принципе отрицая ее, на практике не могут эту конкуренцию ликвидировать: они существуют над ней и рядом с ней. Это порождает особенно острые конфликты, и в частности, углубление экономических кризисов.

Ленин характеризует монополистический капитализм как паразитический, загнивающий капитализм. Если конкуренция была фактором технического и экономического прогресса, то монополия — мощный фактор застоя и регресса. Захватив господствующее положение, монополии не проявляют интереса ни к обновлению продукции, ни к повышению ее качества, ни к снижению издержек производства. Более того, появляются возможности торможения технического прогресса путем скупки патентов без расчета на их реализацию в производстве и путем прямого удушения аутсайдеров, пытающихся технические новинки внедрить. Но, поскольку монополии не могут полностью изгнать конкуренцию из экономической жизни, застой и загнивание — лишь тенденция, свойственная современному капитализму, а не абсолютное правило. Неравномерность развития отдельных стран и отраслей хозяйства приводит к тому, что противоположные тенденции к застою и к быстрому росту проявляются с разной силой в различных отраслях, регионах и странах.

Почти в то же время, что и марксистская концепция монополий, сложилась теория эффективной конкуренции. Ее автор — австрийский (с 1932 г. — американский) экономист Йозеф Шумпетер (1883—1950). В отличие от традиционного, воспринятого и марксистами противопоставления монополии и конкуренции Шумпегер видит возможность их позитивного взаимодействия. Не всякая конкуренция эффективна для экономического роста. Эффективной Шумпетер считает только конкуренцию, основанную на снижении издержек производства и повышении качества продукции за счет технических, организационных и управленческих новаций. Наилучшими условиями для осуществления таких новаций обладают крупнейшие компании и их монополистические объединения. Именно монополии, располагающие громадными ресурсами, имеют возможность проводить исследовательские работы, внедрять новую технику и технологию, что связано зачастую с гигантскими капиталовложениями, с длительными сроками окупаемости инвестиций.

Монополию, обеспечивающую сверхприбыль за счет новаторской деятельности, Шумпетер именует эффективной монополией. Эта сверхприбыль для каждой конкретной монополии — дело временное. Она исчезает вследствие осуществления других нововведений конкурентами, монополиями-соперниками. Каждая монополия преследует свои частные интересы, но результатом оказывается выигрыш всего общества.

По Шумпетеру, эффективная монополия — источник позитивного динамизма экономики. В этом отношении его теория прямо противоположна марксистской, видящей в монополиях причину хозяйственного застоя и регресса.

В тридцатые годы XX века сформировались две новых теории — монополистической конкуренции и несовершенной конкуренции.

Автором первой был американский ученый Эдуард Чемберлин (1899— 1967). Чемберлин исходит из того, что чистая конкуренция между товаропроизводителями возможна лишь в том случае, если все они создают абсолютно идентичный продукт и продают его в совершенно идентичных условиях ничем не отличающимся друг от друга покупателям.

В реальной жизни этих условий нет. Даже однородные продукты различаются оттенками качества, упаковкой, торговой маркой. Не тождественны и условия реализации: у фирм различны пространственное распределение продавцов, формы обслуживания покупателей, дополнительные услуги (например, гарантии обмена или ремонта неисправных товаров), меры по рекламированию. Не идентичны и покупатели по их информированности, привычкам к определенным продавцам или местам продажи и т. п. Эта дифференциация продукции означает, что каждый производитель (продавец) занимает монопольное положение. Так называемая свободная конкуренция есть по существу конкуренция монополистов.

Не существует единого рынка, а есть множество относительно обособленных рынков со своими ценами. Но дифференциация товаров и рынков не абсолютна: в той мере, в какой они могут служить субститутами, реальна конкуренция. Существование субститутов (хотя и не полных) ограничивает возможности каждого монополиста повысить цены, чтобы извлечь сверхприбыль.

Чемберлин доказывает, что в реальной конкурентной среде издержки производства выше, чем они были бы при чистой конкуренции, ибо производственные мощности недогружены. Выпуск продукции можно бы увеличить, но для соответствующего увеличения сбыта потребовалось бы либо понизить цены, либо понести значительные дополнительные издержки сбыта, так что в итоге прибыль бы не повысилась.

Дифференциация продукта, по Чемберлину, это важнейший, но не единственный фактор монополистической конкуренции. Другой фактор — малое количество Продавцов, т. е. фактическая олигополия. На олигопольных рынках неизбежно, хотя и стихийно прокладывает себе дорогу тенденция к взаимосогласованным решением, в частности, к параллелизму цен.

Английский экономист Джоан Робинсон (1903—1983) разработала теорию несовершенной конкуренции.

Конкуренция является совершенной, если ни один из производителей не может через объем своих продаж влиять на общий уровень цен. В условиях все усиливающейся концентрации производства ситуация меняется. Крупнейшие компании оказывают существенное влияние на рыночные цены.

Д. Робинсон опиралась на концепцию экономиста Пьеро Сраффа (1898— 1980), эмигрировавшего в 20-е гг. из Италии в Англию. Он доказывал, что эффект масштаба, т. е. понижение издержек при увеличении объема производства неизбежно вызывает образование монополий.

До Робинсон экономисты ограничивались анализом монополии на стороне предложения. Робинсон ввела в круг исследований монополию на стороне спроса, в частности, спроса на факторы производства, включая труд. Такую монополию она именует монопсонией.

В условиях несовершенной конкуренции появляется возможность проведения монополиями сознательной ценовой политики, маневрирования ценами во времени и пространстве, а также с учетом особенностей отдельных групп покупателей. В модели совершенной конкуренции фигурировал единый рынок с некими однородными покупателями, одинаково реагирующими на изменение цен. В действительности у разных категорий потребителей в зависимости от их доходов, привычных ориентаций и ожиданий и т. п. ценовая эластичность спроса существенно различна. Монополии учитывают эту дифференциацию, проводя политику «дискриминации в ценах». Абстрактный единый рынок на деле сегментируется, и по отношению к различным сегментам рынка монополия проводит различную политику. Представление, что монополии всегда выгодно повышение цен, абсурдно. Максимум прибыли как раз достигается ценовой дискриминацией. На тех сегментах рынка, где. эластичность спроса по цене высока, монополии устанавливают относительно низкие цены. Это позволяет резко расширить сбыт и с лихвой перекрыть ценовые потери за счет снижения издержек производства благодаря эффекту масштаба. Там где эластичность спроса по цене низка, цены устанавливаются на более высоком уровне.

Аналогичную дискриминацию в ценах могут проводить и монополии, осуществляя закупки у разных групп продавцов, на разных сегментах рынка.

При сходстве многих моментов теорий Чемберлинв и Робинсон по существу они глубоко различны. Чемберлин доказывает, что монополистическая конкуренция — это механизм, обеспечивающий наиболее эффективное функционирование экономики. Робинсон провозглашает, что в условиях несовершенной конкуренции появляется возможность эксплуатации и не обеспечивается оптимальное использование производственных ресурсов. Отсюда она делает вывод, что отсутствие свободной, совершенной конкуренции может быть компенсировано лишь сознательным вмешательством государства в рыночные процессы.

Глава 15

ШВЕДСКАЯ (СТОКГОЛЬМСКАЯ) ШКОЛА

Возникновение шведской школы связано с именем Кнута Викселля (1851—1926). Поскольку принято считать, что шведская школа Сложилась на рубеже двадцатых-тридцатых годов XX в., Викселля часто называют предшественником этого направления. Вряд ли это справедливо: основные идеи, развивавшиеся представителями шведской школы, восходят к сформулированным Викселлем в конце прошлого и начале нынешнего века.

Викселль разделял взгляды маржиналистов, но считал что цены соответствуют предельным полезностям товаров лишь при совершенной конкуренции. Поскольку мир вступил в эпоху монополий, концепция маржиналистов не соответствует реальности. В этом отношении Викселль был предтечей теорий монополистической конкуренции.

Но главные заслуги Викселля в другом.

Прежде всего, он внес серьезный вклад в теорию капитала. Капитал рассматривается им как сложная структура. Ее показатели: 1) ширина капитала, которая характеризуется совокупными затратами первичных факторов на возмещение расходуемого запаса капитальных благ; 2) высота капитала, отражающая соотношение различных элементов капитала по сроку их службы.

Существенное значение для понимания явлений экономической жизни имеет викселлевская концепция кумулятивных процессов. Раз начавшись, многие экономические процессы не только приобретают инерционную устойчивость — они становятся нарастающими, принимают, выражаясь современным языком, характер цепной реакции. Такими кумулятивными процессами являются, по Викселлю, рост цен или нарушение равновесия между сбережениями и инвестициями.

Кумулятивность Викселль связывает с ожиданиями субъектов экономической жизни. Например, сокращение инвестиций влечет за собой снижение доходов предпринимателей и фонда заработной платы рабочих, что, в свою очередь, приводит к снижению спроса и падению цен. Ожидания капиталистов в отношении будущих прибылей в таких условиях крайне неблагоприятны, что удерживает их от дальнейших инвестиций и вызывает дальнейшее падение доходов и сокращение спроса. Наоборот, при начавшемся росте цен ожидания будущих прибылей подталкивают процесс инвестирования, что вызывает рост доходов экономических субъектов, повышение спроса на потребительские блага и элементы капитала, а это влечет за собой новый всплеск цен.

Концепция кумулятивных процессов по существу опровергала традиционную установку на автоматическое восстановление нарушенного равновесия в экономике посредством чисто рыночных механизмов. Преодоление самоподдерживающихся и нарастающих нарушений требовало, по Викселлю, сознательного, целенаправленного вмешательства.

В качестве такого механизма воздействия он предлагал регулирование ставки банковского процента, осуществляемое не в интересах повышения прибылей финансистов, а в целях общего оздоровления экономики. Викселль различает фактическую, «денежную» ставку процента и «естественную» ставку. Если «денежная» ставка будет ниже «естественной», у предпринимателей появится стимул к инвестированию, все доходы возрастут, кумулятивный процесс падения цен будет пресечен и сменится процессом роста цен, что приведет к дальнейшему росту инвестиций, а под влиянием ожидания высоких прибылей возрастет «естественная» ставка процента.

Экономисты шведской школы отнюдь не ограничивались пропагандой наследия Викселля. Развивая его методологические установки и теоретические концепции, они внесли в науку свой существенный вклад. Это относится в первую очередь к Эрику Линдалю (1891—1960), Гуннару Мюрдалю (1898— 1987), Бертилю Олину (1899—1979) и Эрику Лундбергу (р. 1907).

Э.Линдаль, критикуя традиционный экономический анализ за статичность, подчеркивал, что само по себе включение в этот анализ некоторых элементов динамики не открывает пути к пониманию экономического развития. Он ввел понятия «временнуго равновесия» и «межвременнуго равновесия».

Если нарушенное равновесие между спросом и предложением будет в течение определенного времени восстановлено на основе цен, ожидавшихся участниками экономического процесса, перед нами «временное равновесие». Это означает, что факторы, воздействующие на хозяйственную деятельность, в течение данного периода не менялись и соответственно не менялись планы экономических субъектов (частных лиц, корпораций, правительственных организаций и т. п.). Базис «временного равновесия» — стабильность ожиданий. Естественно, что длительность таких периодов весьма невелика.

В ходе восстановления «временного равновесия» накапливается новая информация и к концу данного периода меняются ожидания. Строятся новые планы на будущее. Изменение ожиданий означает начало нового периода экономических событий. Выявление связей между периодами Линдаль назвал «анализом последовательностей». Подлинно динамический подход — это исследование изменения движущих экономику сил от периода к периоду.

Как и его учитель, Линдаль придавал огромное значение процентной ставке. Поскольку предвидение будущих событий отдельными предпринимателями далеко несовершенно и на принятие их решений влияют вероятностные оценки, то само по себе сообщение руководителей банков о том, что они собираются предпринять, может серьезно повлиять на экономические процессы.

Но Линдаль далеко не ко всем положениями Викселля относился как к безусловной истине. Так, он отрицал существование (даже теоретическое) «естественной» ставки процента, игравшей большую роль в викселлевской концепции цикла. По Линдалю, в действительности есть целая система ставок, соответствующих разным товарным группам. Что касается кумулятивных процессов, то они не могут продолжаться очень долго, поскольку в течение длительного периода будут проявляться различные, порой противоречивые реакции. Степень кумулятивности, по Линдалю, определяется величиной эластичности ожидания. Величина эластичности — это отношение ожидаемого пропорционального изменения в будущем к реальному пропорциональному изменению, имевшему место в истекшем периоде. Пока эта величина больше единицы, кумулятивный процесс будет продолжаться и система в равновесие не придет. Когда она равна единице, кумулятивный процесс исчерпывается и система приходит в равновесие на новом уровне.

Признавая важную роль сознательного начала, т. е. планирования своей деятельности различными субъектами экономической жизни, Линдаль едва ли не одним из первых предпринял попытку анализа принципов планирования на разных уровнях — от частных лиц до правительственных организаций (хотя основное внимание он уделял планам отдельных независимо хозяйствующих субъектов).

Линдаль пришел к выводу, что хозяйственная деятельность, подчиненная достижению ближайших непосредственных выгод, неизбежно вызывает частые изменения ожиданий вплоть до полной их смены. Разумные программы централизованного регулирования должны быть нацелены на уменьшение экономического риска, ограничение возможных неблагоприятных последствий непредвиденных обстоятельств.

Г. Мюрдаль обратил особое внимание на категорию «ожиданий». Концепцию ожиданий он ввел в анализ рынка ссудного капитала (равновесие на этом рынке Мюрдаль называет денежным равновесием).

Реальный капитал, по Мюрдалю, представляет собой сумму ожидаемых доходов, дисконтируемых применительно к данному моменту. Ожидаемая норма прибыли трактуется как естественная ставка процента.

Мюрдаль различает ожидания «ex ante», т. е. ожидания «до» (исходные расчеты на будущее) и ожидание «ex post», т. е. ожидания «после» (оценки, скорректированные согласно полученным уже результатам). Расхождение между ожиданиями «ex post» и «ex ante» — это и есть свидетельство, что денежное равновесие не достигнуто.

Для установления равновесия необходимо, чтобы инвестиции (как новые, так и предназначенные для возмещения изнашивающихся капитальных благ) соответствовали размерам наличного свободного капитала. Стабильность цен не является обязательным условием денежного равновесия. Оно будет сохраняться, если все цены будут возрастать пропорционально, в одинаковой степени. Неравномерность изменения цен на различные блага, однако, весьма вероятна (это особенно относится к соотношению цен на труд и на другие производственные факторы), поэтому в реальности сколь-нибудь длительное сохранение равновесия проблематично.

Мюрдаль подчеркивает, что тенденция к нарушению равновесия между реальными инвестициями и свободным капиталом порождается не сторонними, экзогенными факторами, а внутренними, эндогенными силами. Так, повышение нормы прибыли стимулирует рост инвестиций, но при этом относительная величина сбережений, как правило, падает. Диспропорции могут быть вызваны и рядом других причин, например, несовпадением ожиданий различных субъектов относительно результатов одних и тех же процессов.

Равновесие на рынке капиталов Мюрдаль считает предпосылкой равновесия в производственной сфере. Что касается товарных рынков, то здесь выявление нарушения равновесия гораздо сложнее, чем на денежном рынке. Мюрдаль объясняет это наличием товарных рынков с недостаточной гибкостью цен. На таких рынках даже сравнительно далеко зашедшие кумулятивные процессы могут до поры до времени не вызывать существенного изменения общего уровня цен, служащего сигналом нарушенного равновесия. Впервые прозвучавшая у Мюрдаля, эта идея впоследствии нашла развитие в трудах школы Кейнса.

Б. Олин своей главной задачей считал разработку теории рынка капиталов. Используя аппарат ожиданий «ex ante» и «ex post», он пришел к выводу, что процентная ставка не может быть эффективным средством обеспечения равновесия: она оказывает ограниченное воздействие на процесс инвестирования. Доступной целью регулирования процентных ставок является только стабилизация цен.

Олин выступил с критикой представлений, что причиной общего изменения цен служит изменение количества денег в обращении. Движение цен скорее связано с положением на рынке капиталов, в частности, с правительственными займами и фискальной политикой. Опровергая монетаристскую теорию, Олин доходит до отрицания сколь-нибудь существенной роли денег в развитии экономики.

Э.Лундберг, опираясь на труды Э.Линдаля, использовал метод анализа последовательностей для исследования неравновесных ситуаций. Если у Линдаля систему из равновесия выводили внешние, экзогенные факторы, то в моделях Лундберга ожидания не выполняются в рамках каждого отдельного периода по внутренним причинам. В самой системе в пределах каждого периода имеют место многочисленные опережения и запаздывания перестройки поведения экономических субъектов применительно к нарушающемуся равновесию. Одновременная реакция всех субъектов и одновременное их приспособление к меняющимся факторам — совершенно нереалистическое представление; даже говорить о такой тенденции не приходится.

Основным источником неустойчивости экономики Лундберг считает несовпадение по времени издержек производства и доходов, используемых для покрытия этих издержек. Это несовпадение, выступающее на поверхности как противоречие между предложением и платежеспособным спросом, играет решающую роль в возникновении циклических колебаний в экономике.

Лундберг моделирует два вида экономических кризисов: 1) вызванных тем, что для осуществления инвестиций не хватает сбережений; 2) порожденных чрезмерными сбережениями, падением потребительских расходов.

Лундберг выступает против непосредственного вмешательства государства в экономику в целях восстановления равновесия. Допустимым инструментарием \ регулирования он считает фискальную политику (воздействие через налоговую и бюджетную систему) и кредитно-денежную политику (воздействие через банковскую систему), причем предпочтение он отдает последней.

Некоторые авторы дают его фамилию в русской транскрипции как Улин.

Глава 16

КЕЙНСИАНСТВО

С середины 30-х гг. нашего века несколько десятилетий развитие экономической теории шло под воздействием учения Джона Майнарда Кейнса (1883— 1946). С ним соглашались, его концепцию уточняли и дополняли, ее опровергали — но в любом случае никто из серьезных экономистов не мог пройти мимо идей английского исследователя.

Появление учения, получившего по имени его создателя название кейнсианства, можно датировать 1936 г., когда была опубликована книга Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег».

Кейнсианство приобрело мировую славу не столько из-за теоретических построений и истолкования природы экономических явлений, сколько из-за своей главной политико-экономической установки — обоснования необходимости государственного регулирования хозяйственных процессов. Концепция Кейнса сложилась после мирового кризиса 1929—1933 гг. и отражала общее разочарование в господствовавшем ранее представлении об эффективной саморегуляции рыночного хозяйства.

В центре внимания Кейнса две проблемы, выступающие на передний план именно в периоды экономических депрессий: проблема спроса и проблема безработицы.

До Кейнса сторонники различных экономических направлений (кроме марксистов) открыто или молчаливо разделяли доктрину Сэя: каждый товаропроизводитель продает, чтобы купить, следовательно, предложение порождает соответствующий спрос и общее перепроизводство, общий кризис сбыта исключен. Кейнс отвергает так называемый «закон рынков» Сэя, Поскольку в рыночной экономике обмен осуществляется не по формуле «товар — товар», а по формуле «товар — деньги — товар», продавец может и не стать покупателем, ибо вырученные от продажи деньги могут обслуживать не только спрос, но и стремление к сбережению. Поэтому общий кризис сбыта вполне реален. Кейнс приходит к обобщению: объем производства национального дохода и его динамика непосредственно определяются не факторами предложения (т. е. факторами, от которых зависит производство), а факторами спроса.

С проблемой спроса Кейнс увязывает и проблему безработицы.

Кейнс вводит понятия функций совокупного предложения и совокупного спроса. Первая определяется соотношением совокупных (для общества) издержек и занятости. На протяжении относительно коротких периодов времени это соотношение не меняется. Вторая функция отражает соотношение ожидаемых доходов предпринимателей (в масштабах общества) и занятости. Оно весьма подвижно. Поэтому динамика занятости зависит главным образом от функции совокупного спроса. Точка пересечения двух функций характеризует объем занятости. Кейнс называет ее точкой эффективного спроса.

Эффективный спрос, т. е. совокупный платежеспособный спрос, определяющий степень занятости, зависит от ожидаемого уровня потребления и инвестиций.

Личное потребление — это функция прироста дохода. Но темпы роста потребления ниже темпов роста дохода. Кейнс называет основным психологическим законом падение доли потребления и повышение доли сбережений при росте дохода. Следствием этого закона является относительное снижение спроса на предметы потребления. Компенсацией такого снижения может служить только рост инвестиционного спроса, иначе неизбежен рост безработицы и падение темпов роста национального дохода.

Инвестиции в любую отрасль влекут за собой рост занятости, увеличение доходов и потребления не только в данной отрасли, но и в сопряженных с нею отраслях. В свою очередь, изменения в этих отраслях порождают рост занятости, доходов и спроса в отраслях «второго порядка» (по степени удаленности от сферы первичного инвестирования). Возникает эффект мультипликатора. Величина мультипликатора зависит от того, какова доля потребления в доходе.

Главной проблемой, по Кейнсу, следует считать превращение сберегаемой части дохода в инвестиции. Если ожидаемая доходность инвестиций ниже нормы процента или равна ей, инвестирование для владельца средств бессмысленно. Чем больше разрыв между нормой процента и ожидаемой доходностью капиталовложений (Кейнс говорит о предельной эффективности капиталовложений), тем активнее процесс инвестирования.

Кейнс отрицает распространенное представление, что процент — это цена сбережения. Сбережения делаются лишь тогда, когда потребности удовлетворены, поэтому повышение ставки процента не стимулирует рост сбережений. Процент, по Кейнсу, — это цена, которую платят за отказ от ликвидности. Здесь вступает в силу другой психологический закон: стремление к ликвидности, т. е. желание держать свои свободные средства в наиболее ликвидной форме, чтобы иметь возможность обратить их в удобный момент в выгодные инвестиции. Отказ от ликвидности воспринимается как жертва, требующая компенсации. Такой компенсацией служит процент, который выплачивается обладателю денежных средств, предоставляемых им взаймы.

Степень предпочтения ликвидности зависит от характера сделки, риска, спекулятивных соображений. Но есть и другой значимый фактор, входящий во взаимодействие со стремлением к ликвидности и влияющий на норму процента: количество денег в обращении. Когда оно растет, предложение в ликвидной форме увеличивается, в то же время покупательная способность денег падает (идет инфляционный процесс), что делает хранение сбережений в денежной форме все менее привлекательным. Процентная ставка понижается, инвестирование усиливается.

Кейнс в целом пессимистически оценивает возможности капиталистической системы хозяйства добиться устойчивых высоких темпов роста путем рыночного саморегулирования. Предельная склонность к потреблению убывает при росте дохода (Кейнс считает это экономическим законом). Идет прогрессирующее падение предельной эффективности капитала, а от этой эффективности зависит привлекательность превращения сберегаемой части дохода в инвестиции. Процентная ставка держится на слишком высоком уровне, что также ограничивает инвестиции. Поэтому необходимо активное государственное вмешательство в экономическую жизнь. Кейнс решительно отбрасывает доктрину «Laissez faire».

Предлагаемые им меры направлены не на стимулирование производства, а на увеличение спроса. Поскольку доля потребления в доходе имеет тенденцию к снижению, объектом государственной политики должны стать в первую очередь инвестиции.

Кейнс выделяет два способа регулирования спроса: денежно-кредитную и бюджетную политику.

Денежно-кредитная политика направлена на стимулирование спроса через понижение нормы процента и воздействие на стремление к ликвидности. Кейнс предлагает отказ от золотого стандарта и регулируемую «накачку» Денежной массы в обращении. Кейнс отвергал обвинения в том, что он пропагандирует инфляцию. Увеличение количества бумажных денег в обращении приводит к общему повышению цен лишь при полной занятости. Пока существует безработица, увеличение денежной массы будет стимулировать спрос, предложение же товаров останется эластичным. Однако Кейнс признавал, что такая концепция крайне упрощает реальность. Воздействие прироста денежной массы на инвестиции может быть ограничено ростом цен и заработной платы задолго до наступления полной занятости. Здесь может сработать множество факторов: изменение количества денег в обращении подхлестнет текущий спрос прежде, чем инвестиции принесут свои плоды; увеличение числа работающих приведет в соответствии с законом понижения предельной производительности капитала к росту издержек производства, а значит и цен; различная эластичность предложения разных факторов производства вызовет нарушения производственного процесса и рост его издержек и т. д. Но не угроза инфляции — главное, что ставит под сомнение превращение денежно-кредитной политики в основной инструмент стимулирования спроса. Интерес к инвестированию определяется оценкой будущих выгод от капиталовложений. В условиях экономической депрессии эта оценка крайне низка, а вообще в ходе экономического цикла подвержена резким колебаниям. Кейнс приходит к выводу, что компенсировать эти скачки воздействием на норму процента не удастся. Поэтому решающее значение он придает не денежно-кредитной, а бюджетной политике.

Суть бюджетной политики по Кейнсу — организация инвестиций. Сокращение или недостаточный рост частных инвестиций следует компенсировать за счет государства. При этом не имеет принципиального значения, на что пойдут бюджетные средства. Важно, чтобы они через эффект мультипликатора привели к росту занятости и увеличению национального дохода. В долговременной перспективе даже бесполезные инвестиции, подобные строительству египетских пирамид, оказывают полезное воздействие.

Симпатии Кейнса — на стороне использования бюджетных средств частными инвесторами через систему государственных заказов и закупок. Он настаивал не на государственных инвестициях, а на государственном регулировании объема текущих инвестиций.

Учение Кейнса приобрело много сторонников. Впоследствии оно разделилось на «левое кейнсианство» и «неокейнсианство».

Наиболее видным представителем левого кейнсианства была Джоан Робинсон. Левые кейнсианцы, соглашаясь с Кейнсом в том, что основная проблема капитализма — проблема эффективного спроса, видят главную причину недостаточности спроса в неравномерном распределении национального дохода. Орудием повышения спроса они считают ограничение деятельности монополий. Что касается государственных расходов как средства повышения занятости, левые кейнсианцы настаивают на социальной ориентации этих расходов: отказе от гипертрофии военных расходов, увеличении вложений в жилищное и дорожное строительство, здравоохранение, образование, социальное страхование и т. д.

Неокейнсианство связано прежде всего с такими английскими учеными как Рой Хэррод (1900—1978) и Николас Калдор (1908—1986).

- Неокейнсианцы во многом пошли дальше своего учителя. Если у Кейнса вмешательство государства рассматривается как спорадическое, то у неокейнсианцев — как постоянное. Кейнс практически отвлекается от изменений, вносимых научно-техническим прогрессом. У неокейнсианцев они включены в анализ. Неокейнсианцы настаивают на форсированных государственных вложениях в научные исследования, новую технику, а также на проведении активной политики структурной перестройки хозяйства в связи с достижением науки и техники.

В неокейнсианской модели наряду с мультипликатором существенную роль играет акселератор. Акселератор выражает отношение прироста инвестиций к вызвавшему его приросту дохода. Идея акселератора исходит из выдвинутого еще в 10-е годы французским экономистом Альбером Афтальоном (1874 — 1956) принципа: каждый прирост дохода вызывает больший (в процентном исчислении) прирост совокупных инвестиций, индуцированных этим приростом дохода. Нобелевский лауреат Д. Хикс объединил идеи мультипликатора и акселератора в уравнении национального дохода. В зависимости от соотношения мультипликатора и акселератора динамика национального дохода может быть равномерной или циклической.

Глава 17

РАЗВИТИЕ НЕОКЛАССИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ ЦЕНЫ, КАПИТАЛА И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ

К началу XX столетия в экономической науке господствующее положение заняли маржиналистские концепции предельной полезности и предельной производительности, легшие в основу так называемого неоклассического направления. В нашем веке развитие неоклассической школы продолжалось, главным образом в той сфере, которую принято именовать микроэкономикой.

Перестройка аппарата теоретического анализа в рамках неоклассического направления связана с именами английского экономиста Джона Хикса (1904—-1989) и американского экономиста Пола Самуэльста (р. 1915).

Книга Д. Хикса «Стоимость и капитал», вышедшая в 1939 г., считается классикой XX века. В центре внимания исследователя — стоимость и цена товаров. Хикс использует в качестве инструментария анализа кривые безразличия. Отказываясь от количественного измерения полезности, Хикс вводит понятие «предельная норма замещения». Предельная норма замещения товара Х товаром Y выражает, какое количество товара Y компенсирует потребителю потерю предельной единицы товара X. Норма замещения выводится из наклона кривой безразличия. Поскольку сами кривые безразличия, по Хиксу, строятся на основании эмпирических наблюдений, нормы замещения вовсе не требуют измерения абсолютного уровня полезности товаров Х и Y. Тезис об убывающей предельной полезности, принимавшийся ранее маржиналистами, Хикс заменяет тезисом об убывании предельной нормы замещения.

В своих построениях Хикс, как правило, отталкивается от концепции А.Маршалла. Так, по Маршаллу, спрос потребителя на какой-либо товар не зависит от его дохода. Хикс провозглашает «эффект дохода», т. е. зависимость спроса на товар со стороны индивидуума от его дохода. Спрос Хиксом рассматривается как результат «эффекта дохода» и «эффекта замещения». «Эффект дохода» и «эффект замещения» могут действовать как в одном и том же, так и в прямо противоположных направлениях.

Цены в концепции Хикса зависят не только от спроса, но и от издержек различных факторов производства, влияющих на предложение. Ситуация выглядит симметрично. Если спрос формализованно описывается кривыми безразличия, то предложение — аналогичными кривыми, одинаковый уровень выпуска при разных комбинациях факторов производства. Если на стороне спроса действует принцип убывающей предельной нормы замещения, то на стороне предложения — принцип убывающей производительности факторов производства.

До Хикса внимание маржиналистов концентрировалось на выявлении закономерностей спроса на отдельный товар. Хикс осуществляет теоретический анализ перехода от индивидуального спроса на конкретный товар к агрегированному спросу, т. е. совокупному спросу на множество разнородных товаров. Он приходит к выводу, что когда соотношение цен на отдельные товары не меняется, агрегированный спрос обладает теми же свойствами, что и спрос на любой товар, входящий в рассматриваемое множество.

Хикс разрабатывает теорию динамического равновесия. Он выделяет четыре группы взаимосвязанных рынков: готовых товаров, факторов производства, услуг и промежуточных продуктов. Главный источник нарушения равновесия — воздействие эффекта дохода на рынок факторов производства. Хикс анализирует стабилизирующие и дестабилизирующие систему экономические явления. Так, он считает стабилизатором высокоэластичные Ожидания процентной ставки. Напротив, высокая эластичность ценовых ожиданий — дестабилизатор. Вообще в концепции Хикса ожидания экономических субъектов, т. е. их расчеты на будущее выступают как главная сила, обусловливающая динамику системы. Из состояния равновесия экономику неизбежно выводят несогласоанность ожиданий отдельных субъектов, несовпадение реальных результатов и ожиданий, спонтанное изменение ожиданий.

Подобно Кейнсу, Хикс считает не кредитно-денежную, а бюджетную политику наиболее эффективным орудием воздействия на экономическую жизнь. В этом отношении он расходился с большинством неоклассиков.

Джону Хиксу была присуждена Нобелевская премия за работы по теории общего экономического равновесия и экономики благосостояния.

Как и Хикс, на позициях ординализма стоит другой нобелевский лауреат П. Самуэльсон, но он развивает иной вариант теории цены. Вместо кривых безразличия Самуэльсон предлагает пользоваться статистически выявляемыми предпочтениями потребителей, на их основании строя функции спроса. Для «концепции выявленных предпочтений» характерен отказ от попыток какой-либо априорной оценки полезности благ. Она отвергает как мало реалистичное представление, что покупатель принимает решение, сопоставляя для себя полезности последовательных рядов количеств нескольких благ (а именно это предположение отражают «карты безразличия»).

В работах Самуэльсона четко прослеживается установка на замену абстрактных теоретических построений выводами из наблюдений, получаемыми с помощью математических методов. Сам он утверждал, что Математика необходима для обновления экономической науки, ибо она дает возможность верификации, проверки истинности тех или иных гипотетических положений.

В своей знаменитой книге «Основы экономического анализа» (1947) Самуэльсон выдвинул тезис о возможности и необходимости создания общей концепции, теоремы которой были бы равно справедливы и приложимы к любой сфере экономической жизни — будь то материальное производство, правительственные финансы, внешняя торговля и т. д.

В основе всей экономической науки, по Самуэльсону, лежат две гипотезы: экономического максимума и экономического равновесия. Они взаимосвязаны. Экономическое равновесие предполагает существование некоего максимума (или минимума), к которому стремится система. Равновесие Самуэльсон толкует как устойчивое состояние, при котором имеет место тенденция к саморегулированию: все переменные, претерпев изменения, стремятся к первоначальной величине. Таким образом, равновесие в сущности своей динамично, стационарное состояние — это лишь упрощенная модель, в которой время принимается за постоянную величину. Если предшественники Самуэльсона выводили динамику из нарушения статики, то он провозгласил статику вырожденным случаем динамики.

Закономерности поддержания равновесия могут быть выявлены лишь в анализе динамики. Так, содержательный анализ взаимосвязи цен и предложения товаров требует учета запаздывания во времени. В динамической системе непостоянны сами темпы изменения переменных. Процессы имеют здесь нелинейный характер, и их исследование требует использования соответствующего математического аппарата.

Самуэльсон предложил в целях анализа классификацию экономических систем на стационарные, каузальные и исторические. В стационарных системах значение переменных остается неизменным во времени. В каузальных состояние системы в данный момент зависит от первоначальных условий и истекшего времени, ибо переменные со временем меняют свое значение. Исторические системы также нестабильны, но происходящие в них изменения экзогенны, т. е. их причины лежат вне систем, не связаны с внутренней закономерной динамикой переменных.

Самуэльсон — один из виднейших авторов «неоклассического синтеза» — попытки объединения неоклассицизма с кейнсианством, сочетания неоклассического анализа факторов, обусловливающих оптимальный уровень производства, и кейнеианского анализа факторов спроса. Согласно Самуэльсону, такой синтез позволит преодолеть брешь между микро- и микроэкономикой.

Самуэльсон широко использовал динамический анализ (с применением математического аппарата) для исследования экономических циклов, соотношения между ростом капитала и потоком дохода, взаимодействия мультипликатора и акселератора.

Дальнейшее развитие получили неоклассические теории капитала в работах американских экономистов Ирвинга Фишера (1867—1947) и Френка Найта (1885—1974).

И. Фишер отвергает объяснение процента производительностью капитала. Процент возникает лишь там, где нынешние и будущие блага оцениваются по-разному. Фишер разграничивает запас благ и поток услуг, которые предоставляются этим запасом. Поток услуг — это и есть - доход. Стоимость капитала определяется путем дисконтирования будущих доходов (с учетом ожидаемой продолжительности поступления этих доходов).

Труд Фишер рассматривает как одну из разновидностей капитала. В заработной плате он видит особую форму процента на этот капитал.

Фишер разграничивает субъективные и объективные элементы, определяющие процент. К субъективным элементам он относит предпочтение благ настоящего благам будущего, неуверенность в величине будущих доходов, особенности поведения субъекта в зависимости от размеров получаемого дохода и т. п. Объективные элементы определяются наличием разных инвестиционных возможностей. Чем продолжительнее, например, период, в течение которого будут функционировать инвестиции, тем выше при прочих равных условиях рентабельность инвестиций. Перед любым владельцем денежных средств, которые он предполагает использовать как капитал, — широкий спектр возможностей, множество вариантов инвестирования.

Для исследования равновесия на рынке ссудного капитала Фишер применяет аппарат кривых безразличия. Он вводит «кривую готовности» к отказу от текущего потребления и соотносит ее с кривой инвестиционных возможностей. Равновесный уровень процента характеризуется наклоном прямой, одновременно касающейся этих кривых.

Если И. Фишер сводит прибыль к проценту на капитал, то Ф. Найт четко разграничивает процент и предпринимательскую прибыль. До Найта авторы моделей равновесной экономики, как правило, считали, что в условиях стабильной системы нет никакого излишка дохода над процентом. Найт доказывает, что и в стационарном состоянии экономики такой излишек может существовать. Это связано с деятельностью предпринимателя в условиях подлинной неопределенности, когда невозможна вероятностная оценка риска. Такая неопределенность обусловливается не только всякого рода случайностями, внешними по отношению к системе, но и существенными сдвигами, которые непредвиденно происходят в производстве и обращении. Риск, поддающийся оценке, можно компенсировать страхованием, оговорками в контрактах и т. п. Неопределенность не поддается такой компенсации. Предприниматель в случае удачного исхода вложений при неопределенности получает вознаграждение в виде прибыли.

По Найту, предпринимательскую прибыль не могут получать все капиталисты. Это — добавочный доход, извлекаемый наиболее способными, обладающими интуицией, смелыми хозяйствующими субъектами.

В концепции Найта предпринимательская прибыль — оборотная сторона недостижимости полного равновесия экономической системы. Точнее говоря, это два следствия одной и той же причины — принципиальной неопределенности будущего.

Глава 18

КОНЦЕПЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОЦИАЛИЗМА

Теоретическое обоснование и отражение экономической системы, сложившейся в СССР, а затем и в других странах Европы и Азии, где установился коммунистический режим, официально именовалось марксистско-ленинской концепцией социализма (в СССР и европейских его сателлитах с 30-х по начало 50-х гг. «марксистско-ленинская» заменялась на «ленинско-сталинскую», а в послевоенном Китае — на «маоистскую»). За пределами коммунистического мира эта теория называлась концепцией государственного социализма.

Экономической основой социалистического общества была объявлена государственная собственность. На первых порах, когда в странах, где пришли к власти коммунисты, еще существовала многоукладная экономика, а государство рассматривалось как форма диктатуры пролетариата, государственная собственность истолковывалась как собственность рабочего класса. Когда же многоукладность была практически ликвидирована, а государство объявлено выражающим интересы всего народа, государственная собственность была отождествлена с общенародной.

В.И.Ленин, заложивший основы экономической теории государственного социализма, отвергал как противоречащую марксизму идею передачи собственности на фабрики и заводы коллективам работников этих предприятий. Неприемлемой была объявлена и «синдикализация» собственности, т. е. передача ее профсоюзам или любым другим объединениям производителей.

По Ленину, только государство становится верховным субъектом общественной собственности и потому неизбежно принимает на себя функции непосредственного управления экономикой. Будучи единым собственником, государство получает реальную возможность планомерной организации производства и распределения в масштабе страны. Такая планомерная организация означает в принципе устранение диспропорций в хозяйстве и недопущение их возникновения в будущем, максимально эффективное использование материальных и трудовых ресурсов, возможность сосредоточения сил и средств на наиболее важных и перспективных участках. Централизованное плановое управление устраняет стихию рынка с его конкуренцией, ликвидирует цикличность развития экономики и кризисы перепроизводства.

Поскольку на смену множеству частных собственников приходит единый собственник, купля-продажа устраняется. Товарно-денежные отношения сменяются плановым распределением благ. В. И. Ленин считал возможным существование товарно-денежных отношений в период перехода к социализму, когда сохраняются еще мелкие собственники — крестьяне и ремесленники, а также утерявшие господствующее положение капиталистические предприятия. При этом даже для этого периода, по мнению Ленина, предпочтительней был бы безденежный товарообмен как переходная форма от капиталистической торговли к социалистическому продуктообмену. Но для отсталой России, особенно в условиях разрухи, безденежный товарообмен он считал нереальным. Что касается отношений между отдельными объектами государственной собственности, то они, не будучи товарными по существу, сохраняют на некоторое время товарно-денежную форму. Деньги служат для учета и контроля движения ресурсов и произведенных продуктов. Некоторые российские экономисты марксистской школы шли дальше и предлагали в начале 20-х гг. отказаться от денежного учета и перейти к прямому учету в трудовых единицах, сокращенно — в «тредах».

В последний период своей жизни В.И.Ленин существенно изменил свой взгляд на социализм. Это касалось прежде всего отношения к кооперации производителей. Раньше он полностью разделял представления К.Маркса о производственной кооперации как переходной форме от капиталистического способа производства к социалистическому. Теперь Ленин объявляет кооперативную собственность социалистической, но лишь в том случае, если кооперативы существуют на земле, принадлежащей государству, и при господстве государственной собственности на основные средства производства.

Видный теоретик марксизма Николай Иванович Бухарин (1888—1938) также придерживался в 20-е гг. концепции бестоварного социализма, использования прямого продуктообмена. Однако в начале 30-х гг. он эволюционирует в сторону признания торговли при социализме. Поскольку в 1929—1933 гг. в деревне в СССР была осуществлена сплошная коллективизация, в стране сложились две формы собственности, признаваемые социалистическими: в городе преобладала государственная (кооперативная была здесь представлена объединениями ремесленников-кустарей), а на селе — кооперативная в виде колхозов (государственная здесь в форме совхозов играла вторую скрипку). Согласно Бухарину, рынок принципиально изменился. Торговля из инструмента связи между социалистической промышленностью и множеством индивидуальных крестьянских хозяйств превратилась в инструмент связи государственных и кооперативных единиц, направляемых в их развитии единой «организующей централизованной волей». Товарооборот перестал быть синонимом рыночной стихии.

В тридцатые, сороковые и в начале пятидесятых годов теоретическое обоснование государственного социализма, анализ его экономического механизма и перспектив дальнейшего развития были связаны с именем Иосифа Виссарионовича Сталина (1879—1953), хотя в действительно многие сталинские положения были заимствованы им, в том числе и у политических противников, чьи труды были изъяты из обращения.

Сталин целиком разделял ленинскую концепцию государственного социализма. Признавая кооперативную собственность социалистической, он подчеркивал ее «второсортность» ввиду более низкого уровня обобществления средств производства. Последовательно социалистической признавалась только государственная форма собственности. Со второй половины 40-х гг. теоретическое представление о социалистической неполноценности кооперативной собственности начинает находить практическое воплощение: промысловая кооперация в СССР административно-волевым решением ликвидируется, а ее предприятия объявляются государственной собственностью. В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (1951) Сталин утверждает, что колхозная собственность становится тормозом развития производительных сил и должна быть превращена в общенародную. Если в 30-е гг. предполагалось, что слияние двух форм собственности произойдет на высшей фазе развития, когда социализм перерастет в коммунизм, то в начале 50-х гг. провозглашается такое слияние еще при социализме.

Товарно-денежное обращение Сталин связывает с наличием двух форм собственности. Внутри государственного сектора отношения между предприятиями лишь формально носят товарный облик. Это — форма без содержания. Товарное производство есть производство на свободный рынок. Средства производства, изготовляемые государственными предприятиями, распределяются по плану. Рынок не диктует этим предприятиям ни цен, ни размеров выпуска, ни поставщиков сырья и полуфабрикатов. Поэтому эти средства производства товаром не являются и закон стоимости здесь по существу не действует. К концу жизни Сталин склонился к выводу, что и в отношениях между государственными и кооперативными предприятиями можно и нужно отказаться от торговли и перейти к прямому продуктообмену. Торговля, по его мнению, препятствует слиянию двух форм собственности при социализме. Таким образом, с одной стороны необходимость товарно-денежных отношений при социализме выводилась из наличия двух форм собственности, а с другой стороны, ликвидация этих отношений должна была предшествовать устранению дуализма собственности при социализме.

Регулятором производства при государственном социализме является не рынок, а жесткий всеохватывающий народнохозяйственный план. По Сталину, в социалистической экономике действует объективный, от воли и желания людей не зависящий закон планомерного, пропорционального развития хозяйства. Разрабатываемые государственной администрацией планы должны соответствовать требованиям этого закона, т. е. обеспечивать полную сбалансированность отраслей хозяйства, производственных нужд и ресурсов, выпуска Продукции и каналов ее распределения, производства и потребления и т. п. Именно в централизованно устанавливаемой планомерности и пропорциональности виделось важнейшее экономическое преимущество государственного социализма.

Элемент стихийности, неподвластности плану допускался только в сфере распределения предметов личного потребления через торговлю.

Сталин внес своеобразный вклад в теорию спроса: закономерностью социализма он объявил постоянное превышение платежеспособного спроса населения над предложением потребительских товаров. Такое соотношение, утверждал он, будет стимулировать расширение производства, причем непосредственно, а не через механизм цен, поскольку цены при социализме устанавливаются в централизованном порядке и стабильны (государство с определенной периодичностью проводит общий пересмотр цен, как правило, в сторону снижения). Иными словами, дефицит потребительских благ провозглашался закономерной и притом положительной чертой социалистического общества.

Поскольку государственная собственность была объявлена собственностью всего рабочего класса, а впоследствии — всего народа, отношения найма рабочей силы отрицались. Из теории исключалась проблема цены труда как фактора производства. Вея выпущенная продукция — достояние государства. Какая часть ее пойдет на расширение производства, образование страховых запасов, содержание армии, народное просвещение и другие социальные нужды, - а какая часть поступит в распределение между работниками производства, определяется только высшими государственными органами. В своих решения они исходят исключительно из соображений целесообразности. В теорию были введены понятия «продукт для себя» и «продукт для общества», однако в самой концепции государственного социализма исключалась возможность как-то нормировать, объективно обосновать количественное соотношение продуктов для себя и для общества.

В первые годы советской власти одни российские марксисты следовали утверждению Ф.Энгельса, что в социалистическом обществе распределение будет осуществляться только по количеству труда. Другие настаивали на уравнительном распределении как более справедливом. Ими был выдвинут лозунг: «Ударность в труде, уравнительность в потреблении». Но все советские марксисты делали особый упор на моральные стимулы к труду. Исходя из практики, уже В.И.Ленин пришел к выводу о необходимости оплаты труда не только по его количеству, но и по качеству, т. е. с учетом квалификации работника, его индивидуального мастерства. Однако в концепции государственного социализма остался расчет на энтузиазм, на социалистическое соревнование (оно рассматривалось как эффективная замена конкуренции).

Проблема земельной ренты в теории государственного социализма неоднократно пересматривалась. Во второй половине 20-х гг. некоторые марксисты признавали существование при социализме абсолютной ренты. Они опирались на положение К.Маркса, что присвоение ренты есть форма реализации собственности на землю, причем это не обязательно должна быть частная собственность. При государственной собственности на землю абсолютная рента присваивается государством. После выступления Сталина в 1929 г. против признания абсолютной ренты при социализме, она была исключена из теории. Что касается дифференциальной ренты, то большинство экономистов в 20-е гг. признавало ее существование при социализме. В 30-е гг. официальной стала обратная точка зрения: поскольку рыночные отношения в сельском хозяйстве и в добывающих отраслях заменяются плановым началом, а ни колхозы, ни совхозы, ни горнодобывающие предприятия не являются собственниками земли, рентные отношения устраняются. В 40-е гг. наступил новый поворот. Отрицание дифференциальной ренты при социализме было признано ошибкой.

После смерти Сталина и критики культа его личности на XX съезде коммунистической партии СССР некоторые элементы модели государственного социализма подверглись пересмотру. Сдвиги произошли главным образом в сторону признания большей роли товарных отношений. В этом отношении теория шла в ногу с экономической политикой: была разрешена продажа орудий производства колхозам, введены элементы оптовой торговли средствами производства. Прибыль признавалась стимулом для государственных предприятий. По существу была «реабилитирована» норма прибыли (под именем нормы рентабельности) как показатель эффективности производства. Однако основные положения концепции государственного социализма остались неприкосновенными.

Глава 19

ВКЛАД РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ В ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ XX ВЕКА

Еще до революции 1917 г. в России сформировалось экономико-математическое направление, наиболее плодотворными представителем которого был Владимир Карпович Дмитриев (1868—1913).

В.Дмитриев предложил две математические модели, в которых цена определялась издержками производства, сводящимися к затратам труда. Новаторский подход Дмитриева заключался во введении в модель коэффициентов, отражающих затраты одного вида «технического капитала» на производство других его видов. Коэффициенты эти заданы технологией производства. Если известны вся технологическая цепочка от исходного производства до выпуска конечной продукции и соответствующие коэффициенты затрат, а также затраты труда на единицу исходного «технического капитала», то можно исчислить суммарные затраты капитала (в трудовом выражении) на единицу конечного продукта. По сути Дмитриев оперирует категориями прямых и полных затрат. Его система линейных уравнений затрат на конечный продукт на 40 лет предвосхитила идеи, воплощенные американским экономистом русского происхождения Василием Леонтьевым (р. 1905) в модели «Затраты — выпуск», в которой используется матрица технологических коэффициентов. За развитие метода «Затраты — выпуск» В.Леонтьев был удостоен Нобелевской премии.

Установление коммунистической диктатуры по существу означало запрет создания или развития каких-либо экономических концепций кроме марксизма. Однако в 20-е гг. в СССР работали экономисты мирового уровня, сформировавшиеся в большинстве своем как ученые до 1917 г. Возможность их творчества объяснялась не либерализмом режима, а тем, что тематика их исследований находилась как бы за пределами круга проблем, разрабатывавшихся Марксом и Лениным.

Работы Евгения Евгеньевича Слуцкого (1880—1848) по математической интерпретации поведения потребителя, относящиеся к 20-м гг., считаются классическими. Слуцкий использует математический аппарат для исследования зависимостей спроса на определенное благо как от его цены, так и от цены других благ, а также зависимости между изменениями цен и доходов. При анализе спроса он выделяет две составляющие: изменение относительных цен при стабильном реальном доходе потребителя и изменение дохода при стабильности цен. Первая составляющая описывает ситуацию, при которой потребитель остается на той же кривой безразличия; здесь имеет место только «эффект замещения». Вторая составляющая отражает ситуацию, при которой потребитель переходит с одного уровня безразличия на другой.

Предложенное Слуцким математическое выражение «эффекта замещения» широко используется современной наукой. Получили признание также выдвинутые Слуцким «условия интегрируемости» (их нередко называют «соотношениями Слуцкого»), применяемые для эмпирической проверки функции полезности.

Широкое признание получили труды Николая Дмитриевича Кондратьева (1892—1928). С 1920 г. Кондратьев возглавлял созданный по его инициативе Конъюнктурный институт, занимавшийся прикладными исследованиями экономической конъюнктуры.

Используя богатейший статистический материал (примерно за 140 лет) о движении уровня товарных цен, процента на капитал, заработной платы, оборота внешней торговли, а также производства угля, чугуна и свинца в Англии, Германии, Франции и США, Кондратьев пришел к выводу о наличии больших циклов конъюнктуры, «длинных волн» ее повышения и понижения в рамках каждого цикла. Вообще цикличность Кондратьев считает внутренней закономерностью экономического развития. Реальная конъюнктура, по Кондратьеву, всегда определяется наложением друг на друга больших циклов, длящихся 48—55 лет, средних (торгово-промышленных) циклов длительностью 7—11 лет, коротких циклов продолжительностью 3—3,5 года и сезонных циклов в пределах года.

Кондратьев оперирует понятием «технический способ производства». Каждый технический способ производства характеризуется равновесием «основных капитальных благ» (они представлены производственной инфраструктурой и квалифицированной рабочей силой) и других факторов хозяйственной и социальной жизни. Ведущим элементом основных капитальных благ являются производственные сооружения. Срок их жизни определяет продолжительность цикла. Научно-технические изобретения и нововведения — база обновления основных капитальных благ. Спад есть результат нарушения равновесия между основными капитальными благами и прочими факторами. Обновление этих благ — основа подъема. Но само обновление идет не плавно, а толчками. Для замены капитальных благ необходимо накопление ресурсов и в натуральной, и в денежной форме. Только когда это накопление достигнет определенного уровня, появляется возможность массового инвестирования, следствием которого становится экономический подъем. Кондратьев доказывает, что средние циклы, приходящиеся на понижательную волну больших циклов, отличаются длительностью депрессии и вялостью подъема; напротив, в средних циклах, совпадающих с повышательной волной большого цикла, депрессия менее продолжительна, а подъем более длителен и интенсивен.

Один из устоев мировоззрения Кондратьева — убежденность в неразрывности хозяйствования и общих социальных условий. Разделяя во много положения австрийской школы маржинализма, он критикует ее за анализ экономики с позиций индивидуума, вырванного из общественной среды. По Кондратьеву, вне социального контекста соизмерение человеком трудовых усилий и потребности в благах принципиально немыслимо. С другой стороны, экономические явления влекут за собой серьезные социальные последствия. Кондратьев формулирует на основе анализа больших циклов такую закономерность: в периоды повышательных волн имеет место максимальное число глубоких социальных потрясений: войн, революций и т. п.

Если вначале марксистскими цензорами от науки труды Кондратьева воспринимались как сугубо эмпирические исследования конъюнктуры, лежащие за пределами политической экономии, то к началу 30-х гг., когда разразился по существу предсказанный Кондратьевым мировой экономический кризис в капиталистической системе, в теории больших циклов увидели «буржуазную апологетику», ибо из нее вытекало, что за депрессией последует новый подъем. Это, а также оппозиция Кондратьева большевистской коллективизации с зачислением в кулаки основной массы крепких крестьянских хозяйств, привело к аресту Кондратьева в 1930 г. и последующему (в 1938 г.) расстрелу.

В тюрьме им была написана книга «Основные проблемы статики и динамики», содержащая ряд интересных идей. Она замышлялась автором как методологическое вступление к многотомному труду по экономической теории. Кондратьев сосредоточивает внимание на определении предмета экономической науки, истолковании категорий экономической статики и экономической динамики, классификации актов поведения по их функциям, мотивам, формам, соотношении причинности и случайности в экономических процессах и т. д. Работа эта не сыграла возможной роли в развитии экономических учений, ибо шестьдесят лет не могла выйти в свет, а оставалась в тайниках семьи ученого.

В 20-е гг. экономико-математическое направление успешно развивалось и молодыми исследователями, вступившими на эту стезю уже при советской власти.

Работы Григория Александровича Фельдмана (1884—1958), посвященные теории экономического роста, были пионерскими в мировой науке. Фельдман построил модель взаимосвязей темпа роста совокупного дохода, фондоотдачи, производительности труда и структуры использования дохода.

Существенные успехи в анализе экономических закономерностей были достигнуты Виктором Валентиновичем Новожиловым (1892—1970). В. Новожилов предложил новый подход к теории цен равновесия: он ввел фактор дефицитности товаров, а также сбалансированности товарной и денежной массы. Рассматривая проблему дефицита применительно к условиям централизованно управляемой экономики, он приходит к выводу, что дефицит потребительских и производственных ресурсов является следствием стремления предприятий к расширению масштабов своей деятельности, не считаясь с затратами. К работам Новожилова 20-х гг. восходят идеи, развитые венгерским экономистом Яношем Корнай в получившей мировую известность книге «Дефицит» (1980).

Усиление марксистского догматизма, прямые политические обвинения в адрес всех работ, не сводившихся к изложению и комментированию трудов Маркса, Ленина и Сталина, привели к тому, что с конца 20-х гг. творческое развитие экономической теории в СССР было пресечено. К «буржуазным влияниям» были отнесены экономико-математические исследования в целом. Ученые, работавшие в этой области, либо были физически изъяты из науки, как Г.А.Фельдман, либо ушли в сферы чистой математики или математической статистики, как Е.Е.Слуцкий, либо занялись прикладными (в том числе отраслевыми) проблемами, как В.В.Новожилов.

Именно из сферы прикладных исследований пришло в конце 30-х гг. возрождение экономической теории и прежде всего — инструментария ее разработки. Леонид Витальевич Канторович (1912—1986) для решения задачи максимизации выпуска продукции фанерного треста разработал в 1939 г. математический аппарат, получивший название метода линейного программирования. Канторович показал, что любые экономические проблемы распределения могут рассматриваться как задачи максимизации при многочисленных ограничителях. Влияние каждого из этих ограничителей выражается в так называемых ограничительных уравнениях. Канторович вводит понятие «разрешающих мультипликаторов» (множителей) — коэффициентов к факторам производства, фигурирующим в ограничительных уравнениях. Он дает экономическое истолкование мультипликаторов как предельных стоимостей ограничивающих факторов.

Разрешающие мультипликаторы впоследствии вошли в научный обиход как «двойственные оценки», «оптимальные оценки», «объективно-обусловленные оценки» (термин, веденный Канторовичем в 1959 г.).

В 1975 г. Л.В.Канторович получил премию памяти Нобеля по экономике за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов. Премия была присуждена ему совместно с голландским (с 1940 г. — американским) ученым Тьяллингом Купмансом (1910—1985), который независимо от Канторовича, хотя и несколько позже его (в 1942 г.) получил по существу аналогичные научные результаты: показал возможность подхода к проблеме распределения как к задаче максимизации в пределах ограничений, представил эти ограничения уравнениями, в которых фигурировали для каждого вида затрат на производство соответствующие коэффициенты, а сами коэффициенты трактовались как цены затрат в условиях идеального конкурентного рынка Совпадение результатов работ, выполненных в странах, принадлежавших к противоположным экономическим и политическим системам, было ярким свидетельством научной объективности исследований Купманса и Канторовича.

Глава 20

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ В XX ВЕКЕ НЕОЛИБЕРАЛИЗМ.

Экономический либерализм как концепция, отвергающая централизованное регулирование хозяйства, насчитывает уже трехвековую историю С моментавозникновения экономический либерализм находился в постоянном противоборстве с концепцией активного воздействия государства на экономическую жизнь. Эту концепцию называли по-разному: «дирижизм» (от французского diriger - управлять), «этатизм» (от французской etat -государство; термин введен в оборот швейцарским полиnиком прошлого века Н.Дро), «интервенционизм» (от латинского interventio - вмешательство: термин Л. Мизеса). Борьба этих концепций шла с переменных успехом. Если в первой половине XIX столетия в науке господствовал экономический либерализм, то к концу века он явно сдал свои позиции, а в 30—40-е гг. XX столетия идеи государственного регулирования стали едва ли не общепризнанными. Однако экономический либерализм именно в эти годы обрел двух выдающихся защитников и пропагандистов; Людвига фон Мизеса (1881—1973) и Фридриха фон Хайека (1899—1992).

Л.Мизес, австрийский, а с 1940 г. — американский исследователь, сформировался как экономист под влиянием идей австрийской школы предельной полезности.

Мизес выступает противником любой формы интервенционизма — от советского государственного социализма до рузвельтовского «нового курса». Его аргументация развернуто представлена в монографии «Социализм», вышедшей первым изданием в 1922 г. и неоднократно переиздававшейся в постоянно пополняемом виде на многих языках мира (русское издание — 1994 г.). Важнейшей идеей этого труда было положение, что централизованно устанавливаемые цены делают невозможным достижение экономического равновесия. Если цена перестает быть мерилом связи спроса и предложения, она не может служить компасом, указывающим путь производству. Исчезает основа для сопоставления различных вариантов инвестиций и выбора наиболее эффективного использования средств производства и труда.

Социализм, по Мизесу, полностью исключает возможность экономического расчета, а интервенционистские эксперименты в несоциалистических странах подрывают, ослабляют начала такого расчета. Поэтому регулируемая экономика превращается в поле произвола государственных чиновников, даже при абсолютной честности, образованности и благих намерениях не имеющих инструментов, показывающих, куда нужно вести и куда на самом деле планы администрации ведут хозяйство. Интервенционистские системы — это, по выражению Мизеса, «планируемый хаос».

Л.Мизес выдвигает положение о социализме как имитирующей экономике. Социализм, лишенный возможности экономического расчета, обречен на быстрый крах. Если он в СССР существует уже много лет, то только потому, что социалистические плановики в своих решениях копируют процессы. стихийно происходящие в странах капиталистической экономики.

Взгляды Ф.Хайека, работавшего вначале в Австрии, а затем последовательно в Великобритании, США и Германии, сложились под большим влиянием его учителя Мизеса.

Мировую известность Хайеку принесла книга «Дорога к рабству» (1944). Проблема свободного рыночного хозяйства в ней рассматривается в неразрывной связи с проблемой политической свободы. По Хайеку, только ничем не ограниченная свобода экономических отношений может обеспечить основные свободы человека. Любое вмешательство государства в игру спонтанных сил — шаг к тоталитаризму. Даже субъективно настроенное на демократию правительство, встав на путь контроля за ценами и равного распределения доходов, неизбежно превратится в тоталитарную власть.

Хайек рассматривает и обратный процесс. Поскольку лежащая в основе рынка свобода выбора принципиально несовместима с тоталитаризмом, любая попытка диктаторской власти ввести конкурентные рыночные отношения в экономику вызовет политические потрясения, что в конечном счете может повлечь крушение диктатуры.

Что касается собственно экономической критики государственного регулирования и в первую очередь критики социализма, то Хайек акцентирует внимание на двух моментах: достаточности информации для принятия решений и скорости реакции на изменения хозяйственной ситуации.

Вообще в система воззрения Хайека на экономические процессы информации придается очень большое значение. Экономический анализ в конечном счете имеет дело с поведением индивидуума, которое строится в соответствии с накопляемой этим индивидуумом информацией. Хайек критикует традиционное представление о конкуренции, которое исходит из того, что все ее участники обладают одинаковой информацией. В действительности знания о спросе и предложении сегодня и в обозримом будущем распределены между людьми далеко не равномерно. Рынок — сфера распространения информации. Конкуренция — способ сообщить людям, какие варианты производства являются наиболее дешевыми и дают качественно лучший результат. Цена — не исходный пункт рыночных отношений, а их результирующая. Будучи следствием и свидетельством распространения информации, цена в то же время стимул, побудитель действий человека по приспособлению к изменяющимся условиям. Отсюда, по Хайеку, вытекает главное условие эффективности экономики: беспрепятственное распространение информации через институт рынка. Централизованное установление цен не только не связано с этим информационным механизмом рынка — оно лишает возможности рационально действовать даже тех производителей, кто располагает более или менее достаточными знаниями о сравнительной технологической эффективности различных вариантов производства, о спросе на продукцию и т. п.

Только рынок способен быстро и адекватно реагировать на колебания спроса и предложения. Централизованное планирование всегда будет Запаздывать с внесением коррективов в планы производства и распределения.

В 1974 г. Хайек получил премию памяти Нобеля за основополагающие работы по теории денег и экономических колебаний, а также за глубокий анализ взаимозависимости экономических, социальных и институциональных явлений.

В некоторых исследованиях истории экономических учений направление, представленное Л.Мизесом и Ф.Хайеком, именуют неолиберализмом (чтобы отличить его от либерализма Смита, Сэя и других авторов XIX в.). Однако большинство историков и экономистов неолиберализмом называет другую ветвь экономического либерализма нашего столетия. Она сформировалась в Германии в начале 30-х гг. Ее лидером был профессор Фрайбургского университета Вальтер Ойкен (1891—1950), в связи с чем сторонников неолиберальной теории именовали зачастую Фрейбургской школой.

В годы национал-социалистской диктатуры в Германии неолиберальное направление было в загоне, так как его установки расходились с курсом гитлеризма на всемерное усиление государственного командования экономикой. После крушения третьего рейха неолиберализм пережил второе рождение, трансформировавшись в концепцию социальной рыночной экономики (само название этой концепции придумано А.Мюллер-Армаком, но в широкий оборот его ввел швейцарский неолиберал Вильгельм Репке (1899—1966).

Концепция социального рыночного хозяйства легла в основу экономической политики, проводившейся в ФРГ под руководством Людвига Эрхарда (1897—1977). При этом Эрхард объявлял социальное рыночное хозяйство альтернативой и капитализму, и социализму.

Неолибералы, как и традиционные экономические либералы, противопоставляли свободное конкурентное рыночное хозяйство централизованно управляемому. Во всей истории человечества В. Ойкен видит эти два идеальных типа хозяйства. Но, по его утверждению, в чистом виде они нигде не встречаются — речь всегда идет о том или ином соотношении этих типов. Все симпатии неолибералов — на стороне рыночного хозяйства. Однако их концепция отличается от взглядов классических либералов.

Традиционные либералы выступали против любого государственного вмешательства в экономическую жизнь. Неолибералы Не только допускают, но и считают необходимым такое вмешательство. Его необходимость объясняется рядом причин.

Во-первых, рыночному хозяйству со свободной конкуренцией противоречит существование монополий. Государство должно взять на себя осуществление мер по недопущению монополий или, по крайней мере, по контролю за их деятельностью. Государство должно обеспечивать свободу ценообразования и ценовой конкуренции. Отдельные неолибералы, например, Александер Рюстов (1885—1963), допускали даже национализацию монополий.

Во-вторых, вмешательство государства в экономику диктуется не только хозяйственными, но и социальными и политическими целями. Ничем не ограниченное рыночное хозяйство порождает как позитивные, так и негативные социальные последствия: чрезмерный разрыв в доходах, необеспеченность положения отдельных социально-демографических групп, возрастающую при конъюнктурных спадах безработицу и т. п. Отсюда и политическая нестабильность, экстремистские движения, революционные взрывы. Государство призвано осуществлять некоторое перераспределение доходов в пользу малоимущих через налоги и бюджетное, финансирование социальных программ, чтобы обеспечить общественную стабильность.

Для классического либерализма характерна концепция государства — ночного сторожа: его функции — охрана спокойствия и имущества граждан.. Для неолибералов государство, по выражению В.Рёпке, — футбольный судья, выходящий на поле не для того, чтобы самому играть или диктовать игрокам, куда бежать и куда бить, а чтобы гарантировать соблюдение игроками всех правил игры.

Что касается анализа экономического механизма и закономерностей его функционирования, неолибералы не предложили новых теоретических конструкций.

Модель социального рыночного хозяйства включает в себя лишь положения достаточно общего характера: частная собственность как предпосылка конкуренции; свободная конкуренция как ограничитель отрицательных моментов, порождаемых частной собственностью; рынок без монополистов как регулятор производства посредством механизма свободного ценообразования.

Условия макроэкономического развития неолиберализм связывает со стабильностью денежного обращения. Причины экономических кризисов сторонники социального рыночного хозяйства ищут в ошибочной денежно-кредитной политики. Колебания конъюнктуры, по мнению Ойкена, могут быть нейтрализованы «денежным стабилизатором».

Неолибералы главную опасность для экономики видят в инфляции. Они выступают против кейнсианской концепции регулирования экономики посредством дефицитного финансирования. Вообще, по утверждению неолибералов, обеспечение экономического роста не является непосредственной задачей государственной политики. Она должна быть направлена на создание и сохранение условий свободной конкуренции, которая сама по себе приведет к экономическому росту. Отвергая инвестиционную деятельность государства как противоречащую принципам свободного рыночного хозяйства, неолибералы не связывают экономическое равновесие с полной занятостью трудовых ресурсов. Вытекающие из теоретических положений неолиберализма требования финансово-экономической политики сводятся к обеспечению устойчивости денежного обращения, сбалансированности государственного бюджета и выравненности платежного баланса как условиям этой устойчивости.

В 70-е гг. теория социального рыночного хозяйства подвергалась некоторой трансформации. Новая модель как динамичная противопоставляется старой модели как статичной. В новой модели расширены допустимые границы государственного воздействия на экономику. Признается возможным и целесообразным государственное регулирование цен на отдельные экономически и социально важные товары: сельскохозяйственные продукты, электроэнергию, услуги транспорта и т. п. Это регулирование может осуществляться как в прямой форме, если речь идет о государственных предприятиях, так и в косвенной — через субсидии частным предприятиям некоторых отраслей. Не исключаются в новом варианте неолиберализма и прямые государственные инвестиции в те направления экономической деятельности, от которых зависит общий подъем народного хозяйства страны, повышение конкурентоспособности ее товаров на мировом рынке.

Глава 21

РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ В 50—80-Е ГОДЫ XX ВЕКА

В 50—80-е годы в разработке экономической теории участвовала целая плеяда выдающихся ученых. Однако этот период не ознаменовался созданием экономических школ, по новизне подхода и широте охвата экономических явлений подобных, например, австрийской школе или кейнсианству. Внимание исследователей было сосредоточено на отдельных, пусть и достаточно важных и обширных сегментах экономической жизни, на отдельных, зачастую ранее находившихся в тени проблемах или их аспектах.

К их числу относились проблемы экономического роста или — в более широком плане — экономической динамики. Они разрабатывались прежде всего послевоенными последователями Дж.М.Кейнса, так называемыми неокейнсианцами.

Одна из первых теорий экономического роста принадлежала английскому экономисту Рою Хэрроду, создавшему ее еще в 40-е гг. Хэррод видит основной недостаток концепции Кейнса в том, что в ней экономическая динамика рассматривается только под углом зрения воздействия накопления капитала на экономическую ситуацию. Хэррод включает в анализ влияние величины национального дохода на размер инвестиций; он исследует взаимоотношения роста рабочей силы, дохода на душу населения и наличного капитала. Им введено понятие «коэффициент капитала», отражающее капиталоемкость национального дохода. Критерий капиталоемкости Хэррод использует, исследуя влияние технического прогресса на экономику. Одни инновации, снижая затраты труда, увеличивают затраты капитала в его вещественной форме; другие, напротив, позволяют экономить вещественный капитал, но влекут за собой дополнительный расход живого труда. Эти изменения соотношений затрат вызывают существенные сдвиги на рынках труда и средств производства. Хэрродом предложена система из трех уравнений динамики, каждое из которых отражает особый тип экономического роста: фактический рост, гарантированный рост (отвечающий ожиданием предпринимателей) и потенциально возможный рост (определяемый объемом имеющихся ресурсов).

Другой вариант теории роста разработан американским неокейнсианцем Евсеем Домаром (р.1914). Соглашаясь с Кейнсом, что инвестиции создают доход, т. е. увеличивают спрос, Домар акцентирует внимание на том, что одновременно инвестиции ведут к росту предложения товаров. Основная проблема заключается в том, чтобы определить объемы инвестиций, обеспечивающие рост дохода, равный повышению предложения товаров вследствие увеличения производственных мощностей. Занятость при этом рассматривается как функция отношения дохода к производственной мощности. Домар предложил «главное уравнение роста», в котором фигурирует «темп уравновешенного роста» — тот темп прироста инвестиции, при котором уравновешивается прирост предложения и спроса на товары. В отличие от Хэррода, Домар включает в анализ меняющуюся в ходе расширения производства емкость рынка.

Нобелевской премии по экономике был удостоен за вклад в теорию экономического роста американский экономист Роберт Солоу (р. 1924). Используя аппарат дифференциальных уравнений, Солоу создал свою модель экономической динамики. В центре его внимания — замещение труда вещественным капиталом. По Солоу, в длительной перспективе при отсутствии технического прогресса капитал, труд и объем производства растут одинаковыми темпами. Темпы экономического роста при этом зависят не от нормы сбережений, определяющей капиталовложения, а от предложения труда. Снижение трудоемкости делает рост производства относительно независимым от роста предложения труда. Поэтому решающим фактором ускорения экономического роста является технический прогресс.

Предложенная Солоу модель была впоследствии широко использована для анализа рынка ценных бумаг, оптимальности сбережений, воздействия налогов на экономическое развитие и других сторон хозяйственной жизни.

Р. Солоу, как и многие другие экономисты, анализирует воспроизводственные процессы с позиции производственных функций, понимаемых как количественные зависимости между определенными факторами и результатами производства. Использование аппарата производственных функций в макроэкономическом анализе восходит к работе американских исследователей экономиста П.Дугласа и математика Ч.Кобба, опубликованной еще в 1928 г. Так называемая функция Кобба-Дугласа выражала зависимость физического объема производства от затрат труда и основного капитала. Идеи этой новаторской работы получили заслуженную оценку и развитие почти четверть века спустя.

В 60—80-е гг. центр тяжести исследований переместился на проблемы, ранее остававшиеся в тени. Показательны в этом отношении работы американских экономистов, нобелевских лауреатов Джорджа Стиглера (р. 1911) и Рональда Коуза (р. 1910).

До Стиглера молчаливо предполагалось, что все участники рынка располагают изначально полной информацией о ценах, предлагаемых всеми продавцами и покупателями. Стиглер вводит поиск информации в связи с первоначальной дисперсией цен, являющейся мерой неосведомленности о реальном положении дел на рынке. Эта же идея поиска информации и связанных с нею затрат применяется к определению сфер инвестирования капитала, к выбору наемным работником места работы и т. п. По Стиглеру, принимаемые решения далеко не всегда оптимальны, ибо затраты на поиск оптимума могут превышать возможный выигрыш от точной информации.

Коуз вводит в анализ затраты на заключение сделок («трансакционные издержки»). Он показывает, что размеры фирмы, количество ее контрагентов, уровень диверсификации продукции и другие параметры зависят не только от технических и финансовых возможностей производства, но и от трансакционных издержек. Коузом сделан также серьезный вклад в теоретическое исследование так называемых экстерналий, т. е. внешних эффектов от хозяйственной деятельности, ее воздействия на окружающую среду, на те или иные объекты, вовсе не связанные с этой деятельностью.

Проблемам сбережений и инвестиций посвящены работы американца Франко Модильяни (р. 1918). Он создатель модели «жизненного цикла» образования сбережений. По Модильяни, человек сберегает, чтобы иметь в дальнейшем возможность поддерживать достойный жизненный стандарт. Положительная разница между текущими доходами и затратами на этот стандарт возрастает в течение рабочей жизни человека и резко падает после выхода его на пенсию. Сбережения растут при быстрых темпах роста населения, так как при этом доля лиц в работоспособном возрасте увеличивается. Норма сбережений повышается и при высоких темпах экономического роста.

Совместно с Мертоном Миллером (р. 1923) Модильяни разработал основы теории финансирования фирмы. Оценка фирмы с точки зрения инвестиционных предпочтений не совпадает с финансовой оценкой, ибо первая принимает во внимание только будущую прибыльность компании, тогда как вторая — размер и структуру ее пассивов. Соавторы, ставшие впоследствии нобелевскими лауреатами, сформулировали две теоремы инвариантности. Согласно первой, рыночная оценка фирмы не зависит от источников финансирования фирмы (за счет акционерного капитала или банковского кредита). Согласно второй, на эту оценку не влияет проводимая фирмой политика дивидендов.

На работы Модильяни опирались в 70-е гг. экономисты, чьи взгляды получили наименование «школы рациональных ожиданий». Но выводы теоретиков этой «школы» были прямо противоположны установкам Модильяни. Они утверждали, что государственная политика никак не может повлиять на состояние экономики, потому что рационально мыслящие хозяйственные субъекты предвидят правительственные действия и могут нейтрализовать их последствия. Модильяни же — последователь Кейнса, признающий необходимость и возможность государственного воздействия на экономику.

Конечно, взгляды теоретиков рациональных ожиданий лишь весьма условно можно именовать школой, т. е. глобальным экономическим учением. В большей мере, хотя тоже с явной натяжкой, понятие «школа» приложимо к концепции современных монетаристов, объединившихся в популярную ныне «чикагскую школу». Ее лидер — Милтон Фридмен (р. 1912).

Чикагские монетаристы — сторонники свободной рыночной экономики. Они безусловные противники кейнсианства. Государственное вмешательство, по их мнению, способно дать лишь кратковременный эффект, в долгосрочной же перспективе оно бесплодно и даже вредно, ибо блокирует действие стихийных регуляторов. Они отрицают, что инфляционные процессы могут служить противовесом росту безработицы. В критике Кейнса чикагские монетаристы опираются не только на теоретические аргументы, но и на практический опыт 70—80-х гг., когда в ряде стран наблюдалось сочетание инфляции с ростом безработицы (явление, получившее название стагфляции).

Монетаристы выступают за ценовую стабилизацию. Условием ее они считают систематическое постепенное, независимое от конъюнктуры и циклических колебаний уваеличение денежной массы в обращении («денежное правило Фридмена»). Интенсивность роста номинальных доходов обусловлена главным образом изменением роста денежной массы. Движение денежной массы, а не изменение статей расходов государственного бюджета, определяет и рост номинальных потребительских расходов.

Фридмен и его сторонники, исходя из своей монетаристской теории, разработали учитывающие лаги концепции экономической стабилизации и на их базе — конкретные программы для ряда стран, доказавшие на практике свою эффективность.

ИСТОЧНИКИ, РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ДЛЯ БОЛЕЕ ГЛУБОКОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ С ИСТОРИЕЙ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ

Антология экономической классики. В.Петти, А.Смит, Д.Рикардо. М.: «ЭКОНОВ: Ключ», 1993.

Антология экономической классики. Т.Мальтус, Д.Кейнс Ю. Ларин. М.: «ЭКОНОВ: Ключ», 1993.

Милль Дж. С. Основы политической экономии. Т. 1—3, М.: «Прогресс», 1980—1981.

Маркс К. Капитал. Т. 1—3 / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, изд. 2. Т. 23—25 (или любое другое издание).

Энгельс Ф. Анти-Дюринг / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, изд. 2. Т. 20 (или любое другое издание).

Веблен Т. Теория праздного класса. М.: «Прогресс», 1986.

Австрийская школа в политической экономии К.Менгер, Е.Бём-Баверк, Ф.Визер. М.: «Экономика», 1992.

Теории потребительского поведения и спроса. СПб.: «Экономическая школа», 1993.

Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма / Полное собрание сочинений. Т. 27 (или любое другое издание).

Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции. М.: «Прогресс», 1986.

Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. 1—3. М.: «Прогресс», 1993.

Хикс Д. Стоимость и капитал. М.: «Прогресс», 1993.

Сталин И. В. Экономические проблемы социализма в СССР. М.: «Ореан», 1993.

Кондратьев Н. Д. Избранные сочинения. М.: «Экономика», 1993.

Мизес Л. Социализм. М.: «Catallaxy», 1993.

Хайек Ф. Пагубная самонадеянность. М.: «Новости», 1992.

Оикен В. Основные принципы экономической политики. М.: «Прогресс», 1995.